Через год пребывания в Америке свершилось чудо – Леночка заговорила по-английски. Причем, чем дальше, тем все лучше, так что наши благодетели по устройству выставок уже не верили, что она недавно приехала в Штаты. Сработали талант и филологическая подготовка. В свое время, когда я приехал из Японии, я несколько вечеров показывал дома слайды и делился впечатлениями о Стране восходящего солнца. Это произвело на мою супругу такое впечатление, что она пошла на курсы японского языка и через месяц уже как-то беседовала с преподавателем по-японски. Я, честно говоря, когда увидел два огромных алфавита – катакану и хирагану, каталог иероглифов и японо-японский словарь, что было само по себе непонятно, пришел в ужас. Когда я приходил за ней в школу, то слышал из-за дверей хор, произносивший вслух малоприличные тексты: «Уеби, туеби, заеби…» Это они разучивали названия дней недели.
Леночкин английский хотелось использовать не только в быту. Мы задумали серию очерков о жизни и творчестве великих иммигрантов – деятелей культуры, о которых почти ничего не было в русскоязычной литературе. Леночка переводила пудовые монографии о Якове Эпштейне и Хаиме Сутине, об Ирвинге Берлине и Бенни Гудмене, о Жаке Липшице и Луис Невелсон. Мы копались в публичных библиотеках. Публикации об этих мастерах и их удивительных биографиях легли в основу написанной нами книги. Я с удовольствием рисовал графические заставки к этим очеркам с портретами мастеров. Эти биографии были такими разными и, в то же время, похожими. Похожи они были тем, что эти люди, или их родители покинули насиженные места в городах или маленьких поселках-штеттл и отправились на поиски счастья в другие страны. Схожи они и тем, что им пришлось преодолеть массу трудностей, чтобы завоевать достойное место в мире искусства.
Читая в юные годы роман Шолом-Алейхема «Блуждающие звезды», мы с замиранием сердца следили за судьбами героев из маленького румынского штеттл – Галенешти. Лейбл Рафалович и Рейзл Спивак после многочисленных и тяжелых перепетий становятся знаменитыми – актером и певицей. Мы восторгались талантом писателя, создавшего этот замечательный роман. Оказывается, что жизнь сама является не менее талантливым автором в создании человеческих судеб. Судьбы иммигрантов – композиторов и художников, шоуменов и продюсеров, до предела насыщены событиями, и каждая из них могла бы лечь в основу увлекательного романа.
Были ли они честолюбивы и меркантильны? Возможно. Но не это явилось основой их деятельности и причиной взлета. Они были настоящими художниками. Творчество – вот основа их жизни. Эта всепоглощающая сила вытянула их из родного дома, заставила их скитаться по белу свету, работать не покладая рук. Да, им было трудно. Незнание языка, нравов и обычаев новой родины, нищета, неустроенность. Однако нет таких преград, которые не мог бы преодолеть художник на своем творческом пути.
Работа над этими эссе, как и живопись, выставки и публикации, отвлекала нас от суровых будней. Ей мы посвящали наши вечера. Каждый наш очерк занимал 2 или 3 страницы в газете и публиковался в нескольких номерах. Мы получали много отзывов от читателей, ибо все читатели были эмигрантами, и эти судьбы им были интересны. У нас набралось 50 таких эссе – это была основа для книги. Портрет Иегуди Менухина и главу, посвященную ему, мы отправили Маэстро в Лондон и получили от него теплое письмо.
За четыре года Леночка освоила язык настолько, что мне удалось уговорить ее поступить в аспирантуру престижного университета Филадельфии. Она отлично прошла собеседование с руководителем кафедры иностранных языков и европейской культуры, была принята, и тут у нас началась новая жизнь.
Занятия были вечерними. Три раза в неделю мы отправлялись в университет к шести часам вечера и возвращались к десяти. Дорога была малоприятной, так как университет находился довольно далеко, в другом конце города, и ехать приходилось через старые, населенные афро-американцами районы, которые считались весьма неблагополучными. Ехать было небезопасно. Если дорогу в темноте переходил черный молодой человек в черном костюме, то увидеть его было практически невозможно. По дороге мы молили Бога, чтобы не заглох мотор, так как рассчитывать на благополучный исход происшествия в этих районах не приходилось. Прибыв на место, я отправлял Леночку на занятия, а сам шел в библиотеку с ее аспирантским ID (удостоверением). Дежурным был студент. Он с большим недоумением рассмотрел женскую фотографию на документе и спросил:
– Are you Helen? Have you changed your sex? (Вы Елена? Вы изменили свой пол?).
– Операция была значительно серьезней. Я изменил не только свой пол, но и имя, и фамилию. А Елена – моя жена.
– О’кей! –