В тот день, когда ты смотришь в окно, ты чувствуешь именно эту зыбкость под ногами. Ты слишком хорошо знаешь ту длинную тропинку, фактически траншею в снегу, которая внезапно, как в дверь блиндажа, утыкается в дверь засыпанной снегом избы, районной детской библиотеки. По этой траншее возможно идти лишь вперёд – потому что ни выбраться, ни свернуть. И Тобик-дурак мог мчаться только вперёд. И вот ты уже зримо видишь, как Тобик со всей дури врезается в Катю, сбивает её с ног, отпрыгивает назад, и тут же весело возвращается, когда она пытается встать, наскакивает на неё, и ты хорошо себе всё это представляешь: девочку в красном пальто, перепуганную, прижатую к снежному брустверу, и этого здоровяка Тобика с его красным болтающимся языком и тем другим, тоже красным, вылезающим поначалу очень тонко, словно пипетка.
Представив всё это, ты чувствуешь, как кружится голова, поэтому отворачиваешься от окна и смотришь, через весь класс, на противоположную стену. Та дальняя стена огромная и совсем голая. Ни окон, ни дверей, и, естественно, ни школьной доски. На ней находится только полка с керосиновыми лампами на случай отключения света, а выше – портрет какого-то человека в очках, который с явным удовлетворением смотрит на керосиновые лампы, уверенный, что никакой хулиган до них не доберётся, если только не притащит учительский стул. В самом углу стены стоит шкаф. Это ваш обеденный шкаф – с вашими кружками и салфетками, принесёнными из дома для чаепития.
Этот шкаф – второй твой кошмар. Потому что после чаепития и перед возвращением назад в шкаф каждая личная кружка ученика должна быть хорошо прополоскана в ведре, протёрта общим вафельным полотенцем и поставлена на аккуратно сложенную салфетку. Вышитые крестиком салфетки у девочек (у Кати – с красным снегирём), у ребят – отцовские носовые платки. Твой платок…
На перемене вы пьёте чай. Чай в огромном жестяном чайнике приносит школьная техничка прямо из школьного коридора, где она готовит его на большом угловатом реактивно гудящем керогазе. Булочки раздаёт учительница, лично. Получив свою булочку, ты должен положить её на один край салфетки, а другой её край прижать кружкой с чаем. Брать всё это нужно по отдельности и по очереди, иначе салфетка уползёт вниз – так устроена парта с наклонной столешницей. Но салфетка на ней всё равно никак не держится, а чай трудно не опрокинуть на себя. Облившись, ты вскакиваешь, нет, вспархиваешь на заднюю спинку сиденья, как на жёрдочку, а кружка летит через весь класс и где-нибудь разбивается. Поэтому у тебя железная кружка. Поэтому её невозможно взять в руку, пока чай не остынет. Поэтому булочку ты ешь всухую. Не доедаешь и бросаешь в ранец. Время от времени мать вытряхивает ранец и отдаёт крошки курам.
В тот день, когда уроки закончились, ты подходишь к Вальке-Буржую и говоришь ему, что хочешь пойти к нему домой. Ты говоришь,