1
Ни хрена себе!
Сновидения всегда были одинаковыми, хотя и снами их назвать сложно. Это было место между ночными грезами и реальностью, где жили воспоминания, о которых хотелось забыть. Вот где я была, где застряла без возможности двигаться вперед или назад.
Как и в любую другую ночь.
Хотя даже так я могла почувствовать мягкие фланелевые простыни и успокаивающее мурчание кота, лежащего на моей груди, – но вместе с тем были и другие ощущения, родом из прошлого. Те самые ощущения, которые держали меня крепче, чем настоящее.
Я слышала череду выстрелов, что доносились из ружья Ричарда. Я почувствовала порыв ветра, когда попыталась перевернуться на другую сторону. Серебряные пули одна за другой пронзали меня – сперва правое бедро, затем центр живота и левое плечо. Мое тело сильно тряслось от ударной волны. Я упала лицом вниз на берег реки, боль затуманила разум. Мне нужно было драться с ними. Нужно было сразу понять, что они задумали. Я отвергла своего старшего брата, поэтому стоило догадаться, что он захочет избавиться от меня. Страх и стыд вели жестокую бойню внутри меня.
Мои пальцы схватились за простыни, и я сильнее зажмурилась, будто это могло помочь затолкать воспоминания подальше и спокойно заснуть.
Но откуда я могла знать, что собственный брат захочет убить меня? Даже для нашей семьи это необычная реакция. По крайней мере, я так думала.
Тепло крови, жалящая боль от пуль. Я задержала дыхание. Бывают ситуации, когда нужно либо драться, либо прятаться. Сейчас стоило отдать предпочтение последнему. И мы с моей волчицей понимали это.
– Хватит с нее. Кинь ее в реку, – проговорил Киран. – Сучка должна была знать свое место.
Меня пнули ботинком в бок, отчего я резко перевернулась на триста шестьдесят градусов, снова оказавшись лицом вниз. Только в этот раз совсем рядом с водой.
Бедро, живот и плечо горели от боли, будто меня облили бензином и подожгли. Серебро проникало в мое тело, замедляло сердце и туманило сознание. У Кирана не было необходимости тратить на меня еще больше серебряных пуль, которые так сложно достать. Я умру и от одной, как только пройдет достаточно времени.
Еще один удар, после которого в моем плече что-то треснуло – тогда я наконец упала в воду. Я плыла по течению, пока мои легкие жгло. Повернувшись лицом вверх, я рискнула открыть глаза. Картинка была размыта из-за брызг воды, но я узнала лица. Я знала их всю свою жизнь, но, может, по-настоящему никогда.
Это было самое ужасное в снах. Хуже, чем пули или страх умереть.
Или нет, сама возможность постоянно переживать момент, когда все мои главные страхи становились явью, – ранила сильнее всего. На самом деле я не являлась частью семьи и стаи, хотя мои родители были альфами. Я была лишь ошибкой, тем самым «упс», «отвернись и отведи взгляд от нее». И все из-за того, что однажды моя мать проявила неосторожность, в результате которой на свет появилась я. Никогда в жизни я не понимала эту истину так ярко, как в тот момент.
Ричард и Киран – мои старшие братья. Но именно третий брат ранил мою душу сильнее всего. Шипли был немного старше меня, он единственный человек в семье, которому я могла доверять, – по крайней мере, так я думала.
Он единственный брат, которого я считала своим другом.
– Избавьтесь от нее, – сказал Шипли, его голос искажался из-за того, что мне в уши попадала вода. – Или мать сдерет с нас шкуры. Тебе не стоило пытаться брать ее силой.
– Ты слышал мать. Либо она подчинится мне, либо ее выгонят, – рыкнул Киран. – Только так она могла остаться в стае.
Я вырвалась из этого водоворота, как только вспомнила ощущение холодной воды и того, как мое тело билось о камни на дне реки. Мои руки поднялись к шрамам на левой груди – прямо к области сердца – и провели по рубцам на коже. Не так много вещей могут оставить шрам на оборотне, но серебряному осколку это удалось.
Мои простыни были мокрыми от пота, а подушка – от слез, которые я пролила во сне. Вот черт. Я могла сказать, что простыни промокли из-за душного летнего воздуха, но соленые капли на подушке объяснить было сложнее.
Я повернулась к толстому серому коту, растянувшемуся на своей половине кровати. Очевидно, его достали мои истерики.
– Это когда-нибудь закончится, Мартин? Не отвечай, я знаю. Все знаю. – Я провела рукой по его блестящей шерсти. Он приоткрыл один глаз и одарил меня пренебрежительным взглядом, после чего зевнул и, махнув хвостом, снова заснул. Оставалось лишь представлять, что он мог сказать мне, если бы умел говорить.
Наверное, что-то вроде: «Возьми успокоительное и отстань от меня».
Мартин давно привык к моим истерикам по ночам. Кот, который терпел оборотней, редкость. Но опять же, мы оба чуть не умерли в реке в ту ночь. Подобные обстоятельства обычно сближают двух существ.
Проводя руками по его шерсти, я позволила себе вспомнить