И словно в подтверждение слов пожилой соседки в двери нашей парадной столовой вошел лакей и хорошо поставленным голосом громко – так, чтобы все услышали – объявил:
– Его светлость, лорд Райдэриан Дарготт, мистер Виттор Грей.
Под приглушенные вздохи всех присутствующих женщин в комнату вошли двое: юный, практически ничем не примечательный ученик и муж моей старшей сбежавшей сестры. Широкий разворот плеч, уверенная походка, длинные абсолютно белые волосы и всегда надменная улыбка, игравшая на идеально вылепленном самой природой лице. Мой родственник был нереально, завораживающе красив – все, кто видел его впервые, глаз не могли отвести от этого образца мужского совершенства. Однако, слишком щедрый дар природы уравновешивал скверный характер, впрочем, присущий каждому темному магу. Да-да, вы не ослышались, отличительной чертой этих, несомненно, опасных людей являлись белокурые волосы и серые, как пасмурное небо, глаза. Видимо, чтобы скрыть их внутреннюю суть.
– Легкого утра, дамы и господа, – приветствовал лорд невозмутимо – словно это не его жена пропала минувшей ночью! И не нас всех опрашивал срочно выдернутый из теплой постели следователь…
Темный, следуя за лакеем в повисшей тишине, занял почетное место по правую руку от моего отца. Чужие многозначительные взгляды его совершенно не беспокоили, как хищные, любопытствующие, так и восторженные – со стороны девочек Амиран.
– Приятной трапезы, – кивнул лорд всем и никому в отдельности, а потом приступил к омлету, игнорируя остальных.
Я опустила голову еще ниже, стараясь сделаться совсем незаметной. Карман жгло письмо Гвендолин, в котором сестра рассказывала всю правду о собственном замужестве, а память терзала некрасивая сцена, случившаяся вчера вечером во время торжественного ужина, что устроили родители в честь прибытия четы Дарготт из самой столицы.
Какой же дурочкой я была! Завидовала два года назад сестре из-за того, что той повезло быть выбранной столичным женихом, переживала вчера из-за их приезда, подбирала наряд для вечера так тщательно, будто ко мне свататься пожаловали! А в итоге вместо интересной беседы и приятных впечатлений получила пристальный изучающий взгляд ледяных глаз и циничный вердикт:
– Девочка сильный проводник, такую любой темный будет рад взять себе. Я напишу в гильдию, – и прошел мимо, будто это не меня только что оценили словно породистую лошадь и не пообещали прислать покупателя.
Я стояла в сшитом по последней моде платье, со сложной прической и безупречным макияжем, чувствуя себя оплеванной и униженной единственной фразой постороннего человека. Но еще сильнее ранили сверкнувшие алчным огнем глаза матушки, которая стояла неподалеку и несомненно слышала каждое слово темного. Леди Мердано тут же поспешила к мужу, сообщить радостную новость. С того момента вся искрящаяся привлекательность вечера для меня померкла, превратившись в угнетающую душу и сердце повинность.
И поэтому я ни капли не удивилась, когда перед сном читала у себя в спальне слегка неровные строки письма Гвендолин, которое я обнаружила в кармане, где обычно лежал принимающий амулет. Плоский металлический прямоугольник, наподобие мужского портсигара, позволял принимать и отсылать послания, не пользуясь услугами почтальонов. Не самая простая и дешевая безделушка, но с некоторых пор наша семья могла себе позволить и такие.
Сестра рассказывала страшные вещи о своем муже и положении проводника при темном маге – у меня мурашки по рукам бежали, когда я представляла, каково на самом деле приходилось Гвен в столице. Жизнь сестры была далека от сказки и совершенно не такой безоблачной, как нам всем в приграничном городке представлялось. И только перед самым рассветом я поняла, что то письмо являлось ни чем иным, как исповедью загнанной в ловушку женщины перед отчаянным побегом.
Нас всех разбудили, следователь и его помощники опрашивали тех, кто присутствовал на вечере, искали улики, смотрели пытливо в глаза, но я ничего не сказала. Не выдала Гвен, решившуюся на крайний шаг. Бубнила, что ничего не видела и не знаю, да меня и не особо пытали – что толкового может сообщить едва справившая совершеннолетие девчонка.
Так что, если бы следователь взялся за меня как следует, а не перепоручил молодому, не сводившему с меня глаз помощнику, то непременно бы узнал, что Гвен беременна, что ее муж, лорд Дарготт, обязательно провел бы ритуал и посвятил еще не рожденного ребенка темной магии, и что иного выхода у бедняжки Гвендолин, кроме как бежать в неизвестность, по сути и не было…
Разговор за поздним завтраком не клеился. В основном все кидали полные злорадного любопытства взгляды в сторону темного – тот искусно делал вид, что не