Ход моих мыслей о великой миссии библиотекаря прервал скрип открывающейся двери. Уверенной походкой в мою обитель ворвался майский ветерок и… Красавчик. Вот прям именно так. Мужчина напоминал мне какого – то актёра из советских фильмов, которые обычно играли роли комбайнёров – ударников производства. Статный, не сильно высокий, коренастый и курносый. Клетчатая рубашка была заправлена в синие джинсы, а на голове кожаная кепка. Поразил он моё сердце тем, что головной убор при входе в помещение мгновенно снял. Взяв кепку в руки, он смущённо сжимал её и старался не сильно привлекать к себе внимание, как бы уменьшившись в росте. «Робкий какой» – подумала я и мгновенно влюбилась. Вот прям сразу. Я зарозовела щеками, приосанилась и вскочив со стула, произнесла:
– Здравствуйте многоуважаемый читатель! Прошу вас, проходите.
– Спасибо большое, – сказал он и подошёл к моему столу, – а можно мне взять почитать фантастику? Братьев Стругацких, или Стивен Кинг на худой конец очень даже подойдёт. Я недавно переехал в посёлок, где книжный магазин у вас располагается, пока не знаю.
– А нигде он не располагается, поверьте мне, – ответила я и ещё больше раскраснелась, – пивнушек на каждом шагу немерено, а книжных я в нашем посёлке отродясь не видала.
– А как же вы приобщаетесь к литературе, позвольте полюбопытствовать? – снова спросил он.
– А вот здесь и почитываем, литературу то эту, куда же деваться – ответила я и повернулась к нему спиной, в поисках полки фантастики. Уж больно мне хотелось показать этому красавчику, что моя филейная часть ну никак не хуже, чем впередистоящие округлости так сказать лицевой наружности. И так мне понравилось его одобряющее молчание, когда я повернулась, что уж совсем разошедшись, нагнулась от «души», якобы, просматривая самую нижнюю полку. И в этот же момент, когда наша судьбоносная встреча практически привела меня к подвенечному платью, в моих мечтах, я услышала отвратительный звук. И ведь он шёл не откуда ни будь из далека, нет, он шёл в аккурат от моей пятой точки. Прикинув, буквально несколько секунд, я вполне отчётливо поняла, что это мои штаны. Почти новые, на рынке купленные тряпочки, не выдержали моего напора и предательски разошлись по швам, продемонстрировав мужчине моей мечты трусы в розовый цветочек. Не будь дурой, я рухнула на коленки. Оттащив предательскую задницу, которая так меня опозорила, ближе к полу, я, извернувшись ужом, перевернула свою тушу на сто восемьдесят градусов и встав с колен, плюхнула на стол огромную стопку романов Дарьи Донцовой. Потому что на нижней полке, в которую я так старалась попасть, отродясь фантастику никто не ставил. Красавчик крякнул, зачем-то надел кепку, потом снова её снял и произнёс почти шёпотом, нагнувшись к моему уху:
– От детективов изжога, я лучше завтра зайду, ладно? А вы, прошу вас очень, фантастику мне всё же найдите. Хорошо?
– Всенепременно, даже не сомневайтесь – тоже шёпотом произнесла я, и решила, что у меня сегодня будет инфаркт. А если его, распроклятого, всё-таки не будет, я утоплюсь, как главные героини всех классических романов вместе взятых. Когда дверь за мужчиной захлопнулась, я рухнула на стул. Он предательски крякнул, предупреждая, что я вешу далеко не пятьдесят килограмм.
– И ты туда же? Намекаешь на лишние килограммы? Эх ты. А я-то думала, что мы старинные друзья – с обидой в голосе отчитала я свой стул и начала собираться домой, с твёрдым намерением срочно сесть на диету. Самую жёсткую на свете. Совсем не жрать…
Одев длинную кофту до пяток, которую оставила Галина Фёдоровна, моя сменщица в нашей совместной гардеробной, я схватила сумку, и закрыв на амбарный замок библиотеку, рванула домой. Попа была надёжно закрыта от посторонних глаз кофтой, но чувство стыда от произошедшего не давала мне покоя. Придя домой, я бросила сумку и влетев, как фурия, на кухню, повернулась к маме спиной, продемонстрировав свой «стыд».
– Божечки ты мои. Вот ведь шьют китайцы распроклятые, дрянь всякую. Ни одна русская попа не может в них поместиться. Беда прямо. Снимай скорей, зашью крепко, не заметит никто – причитала мамуля, всплескивая свои ручки в знак негодования по дешёвым трудам народов китайских.
– Выкинь эту дрянь, мама. Сегодня штаны опозорили меня так, что я готова пойти утопиться – кричала я, демонстрируя свои намерения резкими движениями, направленными в ванную комнату.
– Дитятко моё, куда ж ты собралась. У нас же с тобой душевая кабина. Ты как там топиться то удумала? Струю из душа посильнее что ли сделаешь, а ли рот широко откроешь? – труся за мной уже почти кричала мамуля.
– Уйди мама, я должна сделать это, чтобы смыть с себя позор вековой, иначе не быть мне никогда душевно успокоенной и незабвенно счастливой – рыдала я