– Что вы чувствовали?
– Я была и не была, можно сказать, я превратилась во взор. Только взор и больше ничего.
– Понимаю, взор всепоглощающий и всепроникающий.
– Вы тоже испытывали это состояние? – немного удивилась она.
– Случалось.
– Учитель Вит запрещает мне даже думать о таких полетах, – заметила Эйна.
– Это понятно, он ведь ответственен за вас. А летать, действительно, небезопасно, тем более, не имея опыта и достаточной силы духа. Всё это придет к вам со временем. Но спешить не надо.
– А как вы поняли, что уже можно? Кто вам сказал?
– Это всегда понимаешь сам.
– Как?
Доктор ненадолго задумался.
– Не знаю, как объяснить. Оно приходит и всё. Ты чувствуешь зов этого таинственного пространства, что находится за гранью небесного купола. Оно тебе будто едва слышно шепчет, что пришла пора, и оно ждет тебя. Но ты понимаешь, что так просто этого не выполнить, не суметь. Нужно оказаться в особом состоянии. Это состояние расслабленности и полной отстраненности, и тогда, только тогда, ты можешь отправиться в этот удивительный полет.
Эйна, не шевелясь, с жадностью ловила каждое слово доктора Фаста, а он, увлеченный своими воспоминаниями, будто и забыл о ней, говорил, скорее, для себя, чем для нее. Она боялась, что вот сейчас он увидит ее, вспомнит о ее существовании, и прекратит свой рассказ, осознав, что сказал лишнее. И, правда, доктор вскоре замолчал, с опаской взглянув на нее.
– Ох, я глупец, – спохватился он, – болтаю невесть что.
Эйна лукаво улыбнулась:
– Вы не опасайтесь, доктор, я ведь это уже испытала, мне это уже знакомо.
– Эйна, обещайте мне, что вы не станете пытаться повторить этот опыт.
– Нет, этого я не могу вам обещать, – твердо сказала она. – Я буду летать. Обязательно буду летать.
– Даже, несмотря на то, что вы ставите под угрозу свое существование, а значит, и выполнение своей задачи? – удивился он.
– Несмотря ни на что!
Она и сама не знала, почему это так важно было для нее, почему так рвалась к звездам ее душа. Но какая-то неведомая сила властно влекла ее туда. Она боялась быть там с ними наедине, одна среди безмолвия, и в то же время она мечтала вновь оказаться там, вновь превратиться в единый всепоглощающий взор. Она вернулась в свой дом обновленная и вооруженная новыми знаниями и ощущениями, от которых ее так предостерегал Вит. Она чувствовала в себе пробуждение каких-то новых сил, способных приблизить ее к заветной цели.
Однако сейчас самое главное для нее было скрыть свои переживания и мечты от учителя Вита, ведь тот мог легко проникнуть в ее мысли и помешать ее планам. Поэтому при нем она старалась быть веселой и непосредственной, а главное, отстраненной от той самой мысли, что более всего занимала теперь ее. Эйне нельзя было допустить, чтобы эта мысль проникла, передалась в сознание Вита.
Первое время Вит был настороже,