На промерзлой земле осталась лежать одинокая листовка. Подняв ее, я вчиталась в текст, прошлась взглядом по нарисованному шатру. Затем сложила лист и засунула за пазуху.
– Что это за кабак такой, Гордей Назарович? – шепотом поинтересовалась я, когда Ермаков протиснувшись сквозь толпу, вывел нас к дороге.
– Выгребная яма, – поморщившись, выплюнул он. – Обиталище воров, где спускают награбленное. Запомните главное, Софья Алексеевна, в «Малиновке» не принято глазеть по сторонам. Так что иль в пол, иль на меня.
Я кивнула.
– А кто такой этот Игла?
– Старшина Китежских воров. Ежели кто и знает, что за труп на Пряникова нашли – это он.
– Но мальчишка сказал, что он уже неделю в кабаке сидит. Пьян поди. Как с ним разговор вести?
Гордей расплылся в лукавой улыбке.
– Имеется у Иглы особенность… Шибко уникальная, дабы о ней не стало известно в полиции. Хоть ведро водки в пасть ему влей – не пьянеет он.
За нами следили.
Я чуяла это отчетливо, каждой клеточкой своего тела. Затылок странно покалывало. Под кожу словно забрался рой муравьев. Оглядывалась. Прислушивалась к посторонним шагам. Никого. Продуваемая всеми ветрами узкая улочка была пустынна. Лишь над головой пронзительно каркало вороньё.
Ермаков, ни о чем не спрашивал. Шел рядом, продолжая удерживать мое предплечье. Наконец послышались звуки скрипки и гитар. Цыганские напевы. Впереди показалось двухэтажное деревянное строение, с висевшей на двери табличкой, с надписью «Малиновка». Покатая крыша занесена снегом. Из окон лил слепящий свет.
Не дойдя до крыльца, я остановилась.
– Случилось чего, Софья Алексеевна? – приподняв правую бровь, поинтересовался пристав. – Иль испужалися?
– Гордей Назарович, – понизила я голос до едва слышного шепота. – Я точно знаю, за нами следят. От самого рынка. А может и раньше.
Думала он удивится. В крайнем случае, недоверчиво покачает головой. И он покачал. Только с ехидной усмешкой.
– Экая вы бдительная. И ничего ж от вас не скроешь. Вмиг обличите.
– Значит, я права?
Кивнул.
– Да вы не тревожьтесь. Стрыков это, с городовыми. Шпионы из них, как из говна пуля. Скрытничать не обучены. Топают, будто не вяжущий лыка тать. Но ежели нужда в них будет, подсобят. Филеров надобно было звать. Да все, зараза такая, при деле.
– Все же послушались Поля Маратовича…
– Полагаете, я осмелился бы рискнуть вашей жизнью за-ради ваших пустых угроз? Ха! Не найди провожатых, запер бы в арестантской, а утром свез бы к вашей любезнейшей тетушке.
И ведь не шутит. Вон как желваки на лице заиграли. Быстро поднялся по ступеням, схватился за ручку двери. Обернулся, ожидая меня.
Царящая внутри атмосфера заставила бы вздрогнуть даже работников сумасшедшего дома. И дело не только в пестрой, шумной толпе и спящем