Колонго. Владимир Шпырков

м уголке за двухместным столиком.

      – Чего прикажете? – спросил меня подошедший официант не слишком приветливым голосом. При этом он смотрел в сторону компании подгулявших парней, одетых в синюю форму. Это была, судя по их одежде, команда с торгового судна, занимающегося доставкой древесины на эту отдаленную планету.

      – Деревяшки? По слухам, ребята не из числа мирных выпивох, – сказал я официанту, кивая в их сторону. Моя осведомленность, говорящая о том, что я местный, а не какой-нибудь там залетный вояджер, смягчила его взгляд, который он наконец-то обратил на мою персону. А когда я попросил коктейль «Моя Марита», самый дорогой, его взгляд стал почти дружеским.

      Мы с Иваром всегда встречались в подобных заведениях, на какой бы планете это не происходило. В таких местах можно было чувствовать себя в безопасности. Во-первых, потому, что в районе, прилегающем к портам, полиция, а уж тем более разведка, не совали свой нос, справедливо опасаясь конфликтов и с местными жителями, которые их на дух не переносили, и с задиристыми моряками. Музыка в стиле хох-панч создавала впечатление уединенности – хотя народу здесь хватало, ее фон был достаточным, чтобы свободно разговаривать, не боясь, что тебя слышат за соседним столиком. А бегающие по стенам цветные огоньки так искажали лица сидящих в полутемном зале людей, что мама родная не признает. Я сидел, потягивал коктейль и ждал моего друга детства. Это была наша ежегодная встреча – с тех пор как мы покинули стены исправительного детского учреждения на Песталоцци, прошло уже несколько лет, ни один год не обходился без этой встречи, хотя нам с каждым разом было все труднее соблюдать эту традицию – Ивар стал вольным торговцем, а я закончил специальные курсы и какое-то время работал в разведке, в качестве практиканта, но потом решил, что эта работенка не по мне. Так что, когда настало время решать, остаюсь я или нет, я вдруг изумил комиссию своим отказом. Такие вещи с рук не сходят, но мне повезло – похоже, они сочли меня полным и безопасным придурком. Навыки, приобретенные во время практики, очень мне пригодились – я владею почти всеми видами оружия, хорошо знаю межгалактическую историю, могу водить любой корабль, сделать мелкий ремонт и так далее. А опыт довольно специфических путешествий обогатил меня хорошим знанием космоса. Я считал себя никому ничем не обязанным именно потому, что в детстве прошел исправительное заведение без всякого на то повода, если не считать того, что, оставшись сиротой, совершил пару мелких правонарушений. Но в то время законы были куда как более строгими, чем сейчас, шли войны, и никто не хотел усыновлять сирот. Нас было на Песталоцци две сотни отчаянных парней и девчонок, и с нами хорошо поработали, но из меня вытравить любовь к свободе менторам не удалось – эта любовь сидела у меня в печенках, и я в конце концов стал тем, кем стал.