До двенадцати лет моя жизнь была достаточно счастливой. Любящие родители, друзья, разнообразный досуг. Родители ни в чём мне не отказывали. Но беззаботная жизнь закончилась в одночасье. Возвращаясь домой с работы, родители погибли в автомобильной аварии, и я в один миг осталась одна в этом большом и жестоком мире.
Стоит ли говорить, как сладко мне жилось в детском доме до восемнадцати лет? Я всеми силами старалась улучшить свою жизнь хоть немного, потому что положиться мне было не на кого. Я хорошо училась, закончила педагогический колледж. От родителей мне досталась двухкомнатная квартира. Не представляю, как бы я выживала, если бы её не было.
С трудом дождавшись совершеннолетия, я без сожаления покинула детский дом, даже не оглянувшись. Благодарить мне там было некого и не за что. Безразличные воспитатели, директор, который думал только о том, чтобы набить свои карманы, жестокие дети, которые не прощали слабости.
Я училась днём и работала вечером. Худо-бедно я доучилась, теперь предстояло устроиться на работу учителя истории и зажить спокойной стабильной жизнью. Омрачало ситуацию только то, что недавно я сломала ногу, и чёрт, не иначе, дёрнул меня взять этот несчастный заём, чтобы просто выжить и не умереть голодной смертью. Деньги вернуть не смогла, и меня атаковали коллекторы, пока только звонками, но они обещали прийти лично и, так сказать, выбить долг.
Сегодня весь день передают дождь. Глянув на часы, поняла, что стою у окна уже около тридцати минут. Мысленно выругавшись, стала активно собираться. До собеседования осталось меньше двух часов, а мне ещё добираться на автобусе практически на другой конец города. Могла бы, как все нормальные люди, вызвать такси, но "Мои финансы поют романсы". Последние сбережения потратила на приличные, соответствующие образу учителя вещи: бежевый джемпер и в тон ему брюки. Завершила образ, купив туфли на низком ходу.
Я оделась, сделала лёгкий макияж и посмотрела на себя в зеркало. На меня смотрела молодая, хрупкая двадцатилетняя девушка. Светлые волосы лёгкими волнами спускались на плечи, а на круглом лице выделялись большие глаза насыщенного изумрудного оттенка. Поправив непослушную прядь, улыбнулась себе в зеркале.
– Всё будет хорошо! У меня всё получится! – настраивала я себя на позитивный лад. Обулась и, опасаясь коллекторов, начала аккуратно выглядывать за дверь.
– Чё тихаришься то, Светка? – пробасил Петя сосед справа.
Тьфу ты! Чуть сердце из груди не выпрыгнуло. Нет, так жить нельзя. Так и до сумасшедшего дома недалеко. Убедившись, что коллекторами и не пахнет, смело вышла из квартиры и закрыла дверь на ключ.
– Отстань, Петя, не до тебя сейчас, – раздражённо буркнула я и направилась в сторону выхода.
– Это самое, – мямлил Пётр. – Если проблемы какие у тебя, ты это…помогу тебе, вот! – Петя продолжал идти за мной к выходу.
– Да всё в порядке у меня, – поспешила успокоить соседа. Конечно, я замечала, что вызываю у Пети нежные чувства. Он нет, нет, да и принесёт иногда что-нибудь вкусненькое, чему я, если честно, была рада, так как не всегда могла себе позволить такие «изыски».
– Блин, зонтик забыла! – только и успела сказать я, выйдя из подъезда, как чья-то большая ладонь закрыла мне рот, а вторая рука подняла меня, будто я ничего не вешу, и куда-то потащила. – Коллекторы приступили к активным действиям, – подумала я. – Но также нельзя! Мы уже не в девяностых, когда было принято в лес увозить.
– А ну отпустил её, придурок! – услышала я голос Пети.
– Не лезь, пацан, не доводи до греха, – раздался мужской низкий голос от куда-то слева.
Дождь усилился, и тяжелые капли хлестали меня по лицу. Я стала брыкаться в крепко удерживающих меня руках. Мне удалось вывернуть голову и укусить ладонь, закрывающую мне рот. И я сразу почувствовала металлический привкус крови на языке, рука тут же ослабила хватку, и я сплюнула коллектору на спину. Воспользовавшись моментом, я попыталась договориться с этими плохими людьми. По моим ощущениям, я насчитала их двое.
– Да я же все отдам на днях, с процентами! Отпустите меня, дяденьки!
– Чего? – мне показалось, что коллектор, держащий меня, даже опешил.
– Что ты нам отдашь? Жизнь свою, что ли? – и заржал. А мне стало довольно гадко на душе.
Петя тем временем не стоял столбом. Я увидела, как он набросился с кулаками на второго коллектора, завязалась драка. А я тем временем продолжала вырываться из сильных рук первого, при этом угрожая:
– Да вы не имеете права! Я буду жаловаться! В прокуратуру! Я в суд подам!
– Не доживёшь ты до суда, дура!
Коллектор снова закрыл мне рот и сжал меня сильнее в своих руках так, что мне стало трудно дышать, и понёс меня в сторону стоящего чёрного автомобиля с тонированными стеклами.
И тут случилось страшное и непоправимое. Я увидела, как худое тело черноволосого Петеньки падает на мокрый асфальт, как кровь, вытекающая из его головы, растекается, смешиваясь с быстро образующейся