Я русский. Руси, как здесь говорят. И я сообщаю это вам не для того, чтобы подчеркнуть каким-то образом свое национальное превосходство или что-то в этом духе, – просто констатирую факт. Мы – русские. Мы – здесь. Мы не даем обвалиться остаткам конструкции старого мира и одновременно строим здесь новый мир. И если мы даже уйдем, здесь останутся цивилизованное государство, отсутствие взрывов на улицах, худой мир, который, как известно, лучше доброй ссоры. Но есть и такие, как Аль-Малик – бывший солдат внутренних войск, ставший террористом и исламским экстремистом, работающим на «Аль-Каиду». Он убил моих друзей… Это было довольно давно, в Дамаске, несколько лет назад. А я – убил его. И это было совсем недавно, несколько дней назад. А потом… Потом жизнь просто продолжилась…
Аль-Малик был мертв, но дело было не закончено. Остались американцы и игра с ними. Игра, которая может закончиться как безымянной могилой, так и срывом планов некоторых людей в Лэнгли и Пентагоне и снова опрокинуть Ирак в пучину гражданской войны. Зачем они это делают? Проще всего сказать – они не ведают, что творят. Но это не так. Здесь новый фронт холодной войны, и у него свои законы. В одной книге я прочитал такие слова: «Они знают, что поступают плохо, просто они погрязли во зле». Это так и есть. Они погрязли во зле, и кто-то должен их остановить. Я и остановлю. Мой агент, точнее не агент, а скорее хороший друг – Джейк Барски, который тоже хотел остановить зло, мертв. Скорее всего убит. Но новый человек ЦРУ – в Багдаде. И игра начинается заново…
Еще остался Ирак и то, что здесь нужно сделать. Осталась Амани, теперь – моя жена. Мусульманка, палестинка и бывшая террористка, сейчас работающая на спецслужбы Хезболлы. Наш брак похож на никях – мусульманский брак, который заключается и расторгается через произнесение нескольких слов. Но мне плевать. Я люблю ее. И надеюсь на взаимность…
Эту ночь мы впервые провели с Амани в месте, которое можно было назвать домом, а не временным прибежищем. В месте, где есть что-то свое, где чувствуется обжитой дух, где есть маленькие вещи, говорящие о владельце. Наверное, это и есть семья.
Утром Амани меня раскритиковала за пустой холодильник и совершенно ненадлежащий набор кухонной утвари. Придется, как говорится, соответствовать – идти на базар.
Утром, как и договорились, за мной заехал Вован, дал условное количество сигналов – для каждого дня недели свое. В раздумьях относительно того, что купить из посуды, дабы не нарваться вечером на семейный скандал, я вышел из дома и…
Белая «Тойота»-седан впереди мигнула мне «стопами».
Чёрт!
Вован отреагировал мгновенно – подал машину вперед так, чтобы она стала между мной и «Тойотой». Зазвонил телефон, номер которого знают далеко не все.
– Слушаю…
– Это ты, братан?
Знакомый голос, чтоб его.
– Ты где?
– Впереди. Белая «Тойота».
– Вижу…
Я показал Вовану знак – все в порядке – и направился к «Тойоте». Если что, уйти они все равно не сумеют, а так – не смертники же они. Борек так точно не смертник. Он жить любит. Большими, чтоб его, глотками…
Тот парень – вроде как украинец – сидел за рулем. Борек – сзади…
– Доволен, что пулю только чуть не поймал, – сказал я, садясь назад к своему старому «другу».
– Да брось.
– Ага. Щаз. Оторву и брошу. Тебе под ноги.
Борек вымученно улыбнулся.
– Не начинай, а?
– Я и не начинал пока. Тебе чего здесь надо, окромя неприятностей?
– Ты сделал?
Я скорчил удивленную мину.
– Сделал? Чего сделал, родной?
– То, о чем мы договаривались.
– А ты думаешь, это так просто? Да такие вопросы знаешь, какие верха решают?! А ты – сделал…
– Я-то думал, быстрее будет.
– Индюк тоже думал – и куда попал? Если хочешь – позвони в Кремль для ускорения…
Я подмигнул.
– Бывай. Чуть что будет – сообщу.
И полез обратно на свет божий. В таких случаях нельзя давать противнику ни шанса перехватить контроль над ситуацией…
Вован ждал меня в «Патруле» с мрачной репой и рукой под курткой, лежащей на переднем сиденье. Я сел назад.
– Чего мрачный такой? Знамя украли или чего там? Это что за орел был?
– Да так. Человек божий, обделан кожей. Чего нового?
– Приказано всем с утра в основное здание. Какая-то оперативка будет.
– Опять?!
Ненавижу…
На периметре Русского дома – усиленная