– Ах, как здорово! – восхитился Ляхов. – Всю жизнь аналогичная у меня с вашей ситуация. Папаша мой, натасканный в аппаратных играх человек, с детства предупреждал – ничего ты со своей дурацкой натурой в жизни не добьёшься. Защищай докторскую диссертацию и после того неси любую пургу студентам. Те поймут и даже одобрят. Иной способ карьеры для тебя заказан.
– Умный у тебя был папаша. Зря ты его не послушал. Но теперь уж нечего делать. Давай исходить из текущих возможностей… Недельку ты у меня здесь посидишь, отдохнешь и постепенно разберёшься, в чём смысл твоей тамошней жизни. Мы твои варианты обсудим, после чего придём к чему-то среднему. Затем – примешь окончательное решение. До тех пор с вашими жёнами и племянницами поработаем, для общей пользы и удовольствия. Устраивает?
– Да, Дмитрий Сергеевич, – впал Ляхов в телячий восторг уважения к старшему товарищу, – я ведь ничего другого и не хотел…
– Отлично, – вдруг посерьёзнел адмирал, – отлично, что ты так хорошо меня понял. Одна беда – не полностью и не до конца. Видишь ли, тут такая штука. Все мои друзья и твои тоже сейчас застряли в очень трудных временах и позициях. Посылка в виде эти прелестных девчонок – отнюдь не признак успеха и благополучия. Есть мнение, что совсем наоборот. Сразу три войны им вести приходится, англо-бурскую (но это пустяк в сравнении со всем остальным), испанскую гражданскую, и межпланетную на нескольких фронтах с до сих пор не понятыми аборигенами стопроцентно чуждой нам Земли-2. Там вообще мрак. Враги атакуют и в прошлом, и в параллели тридцать восьмого года, которая теоретически не существует, да ещё и постоянно высаживают десанты на Валгалле-Таорэре. Они и сбили флигер с Лихаревым и девушками. А в одной стычке Новиков получил такую психическую контузию, что едва-едва выкарабкался…
Ляхов представил себе то, о чём сказал Воронцов. Ему самому довелось поучаствовать лишь в одном эпизоде этой непонятной и бесконечной войны внутри и между реальностей. А «братья» на ней – как на работе.
Странно и безнадёжно, если задуматься. А куда денешься? Он сам – человек военный. От природы, по праву рождения. «Наше дело – стрелять и помирать, если придётся. А за что и когда – государь Император знает». Попробовал вспомнить – а когда-нибудь за всю писаную историю его Россия (и все параллельные тоже), сама начинала хоть одну войну? Просто так, из любви к искусству или в поисках «лебенсраум»[37]. Нет, не вспомнилось, хотя историю учил хорошо, и в гимназии, и особенно в Академии. Или оборонялись, или в очень редких случаях заступались за обиженных, вроде болгарских «братушек», замордованных до последней крайности агрессивными соседями армян и грузин. Ничего не получая взамен, кроме раскиданных по всему свету солдатских могил и тайной ненависти с камнем за пазухой со всех азимутов.
Так на хрена нам этот крест? России как таковой