«Но это – исключение из правил», – уверял себя Яков.
Яков был сильным и смелым. Ум у него был дерзким и насмешливым, а взгляд – вызывающе драчливым и нагловатым. Девушкам «с невысокой социальной ответственностью» нравился такой взгляд, и они липли к Якову, ища и находя в нём утеху своему сладострастию.
Но вот однажды Яков встретил девушку, которая чуралась его взгляда. Это глубоко уязвило его обострённое самолюбие.
«Захочу – на коленях ко мне приползёт, умолять будет о любви!» – зарёкся Яков.
Не он первый, не он последний, кто пострадал от легкомысленных зароков.
Девушка-недотрога была хороша собою, но не настолько, чтобы сходу овладеть сердцем дерзкого парня. Яков начал с того, что решил привлечь её внимание. На виду у этой недотроги Яков задирался на всех, провоцируя драки, и в драках демонстрировал свою удаль. В животном мире самцы так всегда привлекают самок. Но вот ведь незадача: девушка-недотрога жила каким-то другим умом, отличным от ума примитивного животного мира.
Чем же её пронять?
Яков вошёл в азарт, поставив на кон свою душу.
Не он первый, не он последний, кого сгубила гордыня.
Пытаясь разгадать душу девушки-недотроги, Яков неожиданно для себя узрел в ней ту красоту, которая не открывается обыкновенному взгляду, которую можно увидеть не глазами, а сердцем.
Пленившись этой новой для него, удивительной красотой, Яков потерял покой и сон. Он сам, не признаваясь себе в этом, готов был приползти к этой необычной девушке на коленях и умолять её о любви.
«Ну, нет! Шалишь! Лучше смерть, чем унизительная мольба!», – рвал себе душу Яков, всматриваясь в бурление своих чувств, неподвластных рассудку.
«Пойду к гадалке! Пусть подскажет мне тропку к моей неприступной зазнобе!», – сообразил, наконец, Яков.
И пошёл.
Гадалка, едва Яков переступил порог её дома, сразу погнала его прочь:
«Не будет тебе от меня никаких наставлений! Чёрная у тебя душа. Сейчас ты на всё готов, чтоб своего добиться. Овечкой готов прикинуться. Но, когда получишь своё, снова волчья твоя натура верх над тобою возьмёт. Тем и себя погубишь, и невинную душу адскими муками истерзаешь».
Как быть?
Нет Якову утешения. Огнём пылает его душа. Дни стали для него чернее ночи, а ночи – повелителями дум.
Ночь всегда даст совет.
Светлые лунные ночи – это кладезь ответов поэтам, философам и мечтателям.
Тёмные сонливые ночи – спутницы домушников и конокрадов.
Страшные сатанинские ночи – ловчие ямы безбожным душам.
И вот настала для Якова страшная сатанинская ночь…
Как во сне, как не по своей, а по чужой, непререкаемой воле, поднялся Яков с постели и вышел в глухую полночь, пронизанную колдовским белесым светом полнолуния и леденящим душу ужасом от липких прикосновений невидимых глазу сущностей потустороннего мира. Он шёл, не чувствуя своего тела, не наблюдая за тем, куда ведут его ноги. Опомнился, оказавшись перед домом девушки-недотроги, возле её настежь распахнутого окна.
Яков, не сознавая зачем, проник через раскрытое окно в девичью спальню и оказался перед постелью своей неприступной зазнобы. Колдовской лунный свет озарял её лицо, проникающее своей пленительной красотой прямо в сердце. Разум Якова помутился, непроницаемая чёрная пелена застлала его глаза, поглотила все звуки, превратила время в безвременье.
Очнулся Яков в незнакомом месте дикой лесной природы, вблизи обрыва, из которого доносились вопли изголодавшихся неведомых тварей. Перед Яковом мирным сном спала самая прекрасная из девушек, овладевшая его сердцем.
Неожиданно девушка проснулась, огляделась вокруг и пришла в неописуемый ужас. Яков потянулся к ней со словами утешения, но она вскочила на ноги и попятилась от него к краю ужасной пропасти.
«Осторожно! Там опасность!» – крикнул Яков, хватая девушку за руки, но она вырвалась от него, попятилась и сорвалась туда, где алчно взвыли и заурчали, разрывая её плоть какие-то неведомые твари.
Яков ринулся туда же.
Наутро обнаружилась пропажа обоих.
Были срочно организованы их поиски.
Конечно, их не нашли.
Человечество вновь было спасено
Составителям Библии было открыто то, что Мафусаил – сын Еноха – прожил 969 лет. Отец его мало прожил среди людей, но прославился тем, что был пророком. Возможно, его последующие пророчества поведали бы людям о том, о чём знать им было бы рано, вот и не стало Еноха, как не стало пророка Илии, опережавшим своим пророческим потенциалом