Гладко было на бумаге… Должность Ломоносов получил, но денег у Академии не было, и за два последующих года новоиспеченный «адъюнкт физического класса» получил едва ли десятую часть того, что ему причиталось. Так что выписывать к себе семью из Германии он никак не мог.
Зато со вступлением на престол Елизаветы расцветает поэтический дар Ломоносова, поскольку он уже не вымучивал из себя стихи, а писал от сердца. И было за что прославлять: в 1747 году Елизавета, например, утвердила новый устав для Академии Наук и Академии Художеств. В оде императрице по этому поводу «Радостные и благодарственные восклицания Муз Российских» Ломоносов прославлял императрицу за покровительство наукам и искусствам и тут же поминает добрым словом Петра Великого и науки, «божественные чистейшего ума плоды». Это уже не воспевание «ратных подвигов» грудного младенца, это – четко выраженная собственная позиция.
Вступив в должность адъюнкта, Ломоносов почти тотчас же предложил устроить химическую лабораторию, которой до сих пор еще не было при Академии наук. Но к реализации этого предложения приступили лишь семь лет спустя: торопиться на Руси никогда не любили, особенно если не видели в этом прямой и немедленной выгоды.
А денежные дела Ломоносова слегка выправились лишь через два года. Тогда и приехали к нему жена с дочерью, чтобы навсегда остаться в России. Дочь Елена вышла замуж за Алексея Алексеевича Константинова, домашнего библиотекаря императрицы Екатерины Второй. А дочь от этого брака Софья стала генерала Николая-Николаевича Раевского-старшего, героя Бородина и отца Марии Волконской, первой «декабристки». Какие причудливые узоры ткет Судьба!
В 1744—1745 годах Ломоносов проявил невиданную энергию и работоспособность. Помимо четырех собственных оригинальных научных работ, он перевел с немецкого книгу своего учителя Вольфа «Сокращенная экспериментальная физика» и снова подавал прошение о необходимости химической лаборатории, причем прилагал и подробный проект ее устройства. Сенат отреагировал на прошение положительно и утвердил Ломоносова в звании профессора химии.
После начавшегося, наконец, строительства химической лаборатории Ломоносов, воспользовавшись очередным торжественным собранием Академии наук, произнес свое знаменитое «Слово похвальное императрице Елизавете Петровне». Сама императрица в этом славословии мало что поняла, лишь милостиво головой кивала, но ее новый молодой фаворит Иван Шувалов, человек образованный и тяготеющий к наукам, стал откровенно покровительствовать Ломоносову.