После экзамена Костя и Лёша решили пойти в Нарьян-Мар. Это было их любимое место. Они заканчивали школу. А Нарьян-Мар только полгода как открылся, и там было очень уютно. Чашки кофе хватало, чтобы просидеть два часа и поговорить обо всём. Во всяком случае, тем, кто заканчивал школу, хватало. В Нарьян-Маре действительно было хорошо, потому что всё было свежее, новое и чистое – скатерти и ткань на стенах, и занавески; и завсегдатаев ещё было мало. Это было неплохое начало.
По дороге они зашли к Лёше переодеться и выпить чаю. После марева на улице войти в прохладную квартиру старого каменного дома было приятно. Почти как окунуться в воду. За окном на уровне пола дрожали троллейбусные провода.
– Только у меня кроме сыра ничего нет, – из-за дверцы холодильника сказал Лёша.
– Масло не забудь достать.
– Хорошо.
– Ой, а у тебя молоко в чайнике было.
– Да нет, это чай такой. Это очень хороший чай.
При виде сыра и булки, и масла оказалось, что есть хочется ужасно. Костя с удовольствием нарезал сыр тонкими прозрачными ломтиками.
– Я тебе не рассказывал, что Света с Радецкой придумали? – спросил Лёша.
– Нет, а что?
– Про Володичеву. Они хотят, чтобы я с ней разок погулял, послушать, что она потом будет рассказывать.
– Ну?
– Баранки гну. Bот мы с Володичевой договорились, наверное, она скоро позвонит.
– Маркин, тогда я не пойду.
– Да ты что, я сам не хочу. Мне просто тяжело ей отказывать. Может ещё не позвонит.
За углом расцветал жасмин, и иногда в распахнутое окно заносило сладкий запах. Троллейбусные провода пустили на потолок двух полосатых бесформенных зайчиков, которые все время прыгали на стену и там терялись.
Телефон зазвонил очень тихо, еле слышно.
– Костя, подойди, а? Вдруг Володичева.
– Может, лучше вообще не подходить?
– А если это мама? Подойди, – Лёша сделал жалобное лицо.
– Сейчас.
Костя взял трубку. Стараясь подражать Алёше, сказал:
– Вас слушают.
– Лёша, это ты?
– Нет, это я, – сказал Костя.
– Михайлов, это ты? – эту фразу Наташа произнесла несколько более удивлённо, чем первую.
– Да.
– А Лёшу ты можешь позвать?
– Подожди, – в некотором смятении Костя опустил трубку и прикрыл микрофон рукой, – Она тебя спрашивает.
– Михайлов! Говори ей что-нибудь! Скажи я уехал. К Марине скажи.
– Не поверит она.
– Михайлов, поверит, только ври смелей.
– Да не поверит.
– Поверит, говорю. Давай.
Костя отпустил микрофон и поднес трубку к уху.
– Алё! Наташ? Ты знаешь, а его дома нет.
– Да-а? А где же он? – от удивления она стала растягивать слова.
– А он к Нонне поехал.
– К Нонне?
– Да.
– А что же ты там делаешь?
– Да вот мы с Андрюшей сидим, ждём оценку. Скоро пойдём узнавать.
– И Маркин вам ключ даёт?
– Да, он мне часто даёт. Как уезжает куда, а мы здесь, он мне оставляет.
– Ну ладно. До свидания.
– Пока.
Костя повесил трубку.
– Поверила?
– Вроде да.
– Я же тебе говорил, что поверит, – Лёша сиял, – Пошли чай пить.
Только они сели, телефон зазвонил снова.
– Кость, подойди, вдруг это она, проверяет.
– Алё.
– Здрасьте, Лёшу позовите, пожалуйста.
– Тебя Света, – Костя отдал трубку Лёше и снова принялся за бутерброд. Весь аппетит перебили, подумал он. Первый бутерброд ещё не съел, а уже не лезет.
– Алё, – Лёша с усилием проглотил, – Да, здравствуй… Нет… Да ну её! Не хочу я… А мы её обманули. Ей Михайлов сказал, что я к Нонне уехал… Хорошо… Да… Мы на Невский, в кафе посидеть… Хорошо… Да не против он… Кастет, ты ведь не против?
– Чего?
– Света с нами пойдёт.
– Не против.
– Он не против… Ну сейчас уже, чай допьём… Ага… Ну пока.
Чай и правда был хороший. Душистый. Только есть уже совсем не хотелось. Костя смотрел, как Лёша кромсал сыр, стуча ножом о стол. Кусочки выходили маленькие и ущербные.
– Вот чёрт! – Лёша бросил нож и стал укладывать ошмётки сыра на булку.
– Чего?
– Да она с нами потащится.
– Ну и ладно.
– Да она все испортит. Уже не поговорить, ничего.
– Почему?
– А то ты не знаешь. Ей обязательно