Он знал, что будет развешивать снимки до глубокой ночи, и это, конечно, не пройдет ему даром, ведь он далеко не молод. Зато послезавтра, на открытии выставки, гора наконец свалится с плеч, и впервые за долгие годы он почувствует себя свободным. То, что он собирался сделать, будет иметь драматические последствия, но не нужно бояться. Он и без того слишком долго прожил в страхе. Все они все это время жили в тени собственной лжи. Правда, его и их, грозила раздавить всех, но это его не останавливало. Он почувствовал громадное облегчение, прикрепляя табличку со словом «Вина» к одной из рамок. Смерть больше не пугала.
Эрика Фальк потянулась. Теплая постель не отпускала, но до встречи с Луизой Бауэр оставалось немногим больше часа. Похоже, Луиза страшно волновалась накануне праздника, и ей нужно было выговориться. Только поэтому Эрика и согласилась.
– Так уж обязательно нам туда идти?
Патрик застонал и накрыл лицо подушкой, которую Эрика тут же убрала.
– Это будет здорово, – она легко ударила мужа подушкой. – Вкусная еда, приличное вино, а твоя жена в кои-то веки выберется в люди.
Патрик состроил гримасу и прикрыл глаза.
– Золотая свадьба, Эрика. Насколько весело это может быть? Расфуфыренные гости и долгие торжественные речи. Ты ведь не хуже меня знаешь, что за люди там соберутся… – Он снова застонал.
– Мы пойдем, так или иначе. Так что советую стиснуть зубы и попытаться получить удовольствие.
Поняв, что перегнула палку, Эрика перекатилась на половину Патрика и осторожно погладила ему грудь. Сердце мужа билось мощно, ритмично. Трудно поверить, что когда-то у Патрика были с ним проблемы. Но беспокойство не ушло. Нет никакой уверенности, что проблемы не вернутся.
– Луиза рассчитывает на нас. И потом, мне нравится видеть тебя в костюме. Особенно в темно-синем, в нем ты очень эффектно выглядишь.
– Уф, не подлизывайся…
Патрик коснулся губами ее рта, после чего перешел к более глубокому поцелую, все больше привлекая к себе Эрику, которая вдруг почувствовала тепло и слабость во всем теле.
– Дети могут прийти в любое время, – пробормотала она.
Вместо ответа Патрик натянул им на головы одеяло. Стало еще теплее. Только он и она – их тела, губы, дыхание.
Уверенный стук в дверь подтвердил опасения Эрики.
– Ух ты, прятки!
Ноэль с радостным воплем бросился на кровать. В тот же момент Антон со стремительностью выпущенного из пушки ядра приземлился прямо на фамильные драгоценности Патрика.
– Ох, черт… – Патрик осекся под строгим взглядом жены.
Ноэль и Антон хохотали до слез. Эрика вздохнула, улыбаясь. Их с Патриком уединение длилось всего несколько секунд.
Она наклонилась к мальчикам и принялась щекотать их, пока те не завыли как волки.
– Я пыталась заставить их смотреть телевизор, но они убежали наверх, когда я пошла за йогуртом.
В дверях появилась Майя в рубашке с единорогом и в отчаянии всплеснула руками.
– Тебе не нужно нянчиться с ними по утрам, дорогая, – успокоил Майю Патрик, жестом приглашая войти в спальню. – Убежали так убежали…
Серьезная Майя помедлила несколько секунд, прежде чем с визгом броситься на кровать и присоединиться к игре.
Взгляды Патрика и Эрики встретились поверх копошащихся в постели детей. Идеальная семья – именно так это выглядело.
– Они позвонят, как ты думаешь? Или нам ждать до четверга? Они ведь иногда предупреждают заранее.
Хеннинг Бауэр барабанил пальцами по столешнице. Первые выходные октября. За окном осень, и серые волны с белыми пенистыми гребнями бьются о гладкие скалы небольшого острова. Их острова.
Он посмотрел на Элизабет, сидевшую напротив с чашкой чая.
– Мы ведь слышали, что я в последней пятерке. Разумеется, это ничего не гарантирует. Но шансы на победу – один к пяти.
Она, как ни в чем не бывало, продолжала пить чай. Хеннинг восхищался спокойствием жены. Так оно было всегда, когда дело касалось его писательства. Он волновался, сомневался. Она успокаивала.
Хеннинг продолжал барабанить по столу, ждал ее ответа. Ему была нужна ее поддержка. Заверение, что все будет хорошо.
Сделав еще пару глотков, Элизабет поставила чашку на блюдце. Эта чашка – один из бесчисленных подарков, оставшийся с их пышной свадьбы. Теперь Хеннинг ни за что не смог бы вспомнить, от кого они ее получили.
Очередная волна, набухшая больше других, бросила каскад брызг в панорамное окно почти во всю стену дома. Вода оставила на стекле соляные разводы, с которыми неутомимо боролась домработница Нэнси. Но попытки шхер вытеснить цивилизацию оставались не менее упорны. Как будто море хотело вернуть себе утраченные позиции.
– Не беспокойся, дорогой. Они позвонят сегодня, завтра, или подождут до четверга. В крайнем случае не позвонят вообще. Но если все-таки позвонят,