Но, как водится, на помощь прибежали соседи. Горожане выстраивались в цепочки и к колодцам, и к ручью, что протекал неподалеку, передавали друг другу ведра с водой, заливая огонь. А из конюшни, в первую очередь, выпустили коней, а чтобы те не сошли с ума от страха, накидывали им на головы попоны и отводили в безопасное место. Конь, особенно боевой – ценность побольше, нежели какая-то изба. Избу, с помощью друзей и соседей, можно поставить за день или за два, а вот вырастить скакуна – дело долгое.
Воеводский дом тушить уже было бесполезно, поэтому принялись отбивать у огня хоть какие-то постройки, чтобы пламя не перекинулось на сараи и баню, а от них – и на весь город.
Несколько крепких мужчин, вооружившись длинными баграми, подождав, пока прогорят углы, сумели завалить горящие бревна внутрь. Судя по тому, как они ловко все сделали, это было им не в новинку. Ярослав даже подумал, что это какая-нибудь здешняя пожарная команда. Эх, сюда бы еще брандспойт! Но где же его взять-то?
Спасибо соседям, что вовремя прибежали. Сгорел только дом, а все остальное удалось отстоять.
Впопыхах, пока тушили пожар, было не до поджигателей. Ну да, ночью, как только дружинникам удалось выскочить, кого-то ловили, но в суматохе злодеям удалось сбежать, хоть и не всем. Двоих удалось застичь на месте преступления и, как водится, тут же их и казнили. И непонятно – кто же убил поджигателей? Может, дружинники, а может и сами горожане, потому что с поджигателями во все времена творили суд скорый и справедливый – казнили прямо на месте.
Теперь два мертвеца, залитые кровью, лежали в сторонке, а какая-то сердобольная душа прикрыла их обезображенные лица рогожей. Но даже обезображенных их узнали и горожане, и ратники Клеста. Да никто и не сомневался, что ими оказались воины из дружины Врабия.
Кто-то из ратников Клеста, плюнул в сердцах в сторону мертвецов, высказав общее мнение:
– Ратники должны мирных людей защищать. А эти весь град пожечь хотели. И кто же они после этого? А воевода-то их?
Удивительно, что горожане не побежали громить подворье Врабия. Вот тут бы их не смогли остановить ни Клест, и не их городские старосты. Или, кто там управлять должен? Вот, случись такое в исторической реальности Ярослава, народ бы точно побежал расправляться с поджигателями. Но жители Бранска, убедившись, что пожар потушен, а воевода со своими людьми живы, разошлись по своим дворам. А может и помчались бы творить скорый суд и расправу, но тут появилась городовая стража. Как раз те мужики, что заваливали баграми горящий дом. Стража очень быстро навела порядок. Но ратникам Клеста было не до того. Когда дым улегся, а в воздухе запахло мокрыми углями, (как это бывает, если потушен костер), дружинники принялись смывать с себя сажу и копоть.
Ярослав вдруг увидел странного старика. Вроде бы – и человек, и не человек. Ростом старичок едва достигал до колена взрослому мужчине, зато он был весь волосатый и бородатый, напоминающий скорее меховую игрушку. А глазки маленькие, сам весь черный, кроме бороды. Вот, борода была белоснежной.
Старик стоял у затухшего кострища и горько плакал, а те, кто проходил мимо, не замечали ни его самого, ни его слез. А рыдал дед в голос.
Ярослав вспомнил, что он уже слышал эти рыдания, и слышал этот голос:
Кажется, точно так же плакал дом, в тот момент, когда Ярослав стал его чувствовать.
Может это домовой? Домовых парень видел лишь в мультфильмах. Дед не походил ни на домовенка Кузю, ни на его старшего друга Нафаню, но что-то у них было общее. Наверное, именно то, что напоминало «ненатуральность».
Бабушка ему о таких рассказывала. Конечно, он это все считал сказкой, однако также он и леших считал выдумкой. А вот, мало того, что не выдумка, так еще и шишками бросается и его магии обучает.
Ярик подошёл к старичку, положил руку ему на плечо, и попытался утешить:
– Не плачь дедушка, отстроят тебе новый дом, лучше прежнего.
– Да много ты понимаешь, мелочь долговязая, я в этом доме уже невесть сколько зим живу, – огрызнулся старик, размазывая слезы по бороде. – Я ведь сроднился с ним! Каждый сучок, каждый гвоздик знаком! Да я все половицы скрипучие наперечет знаю. А печка? Куда же я теперь без печки-то?
Ярославу, чтобы приобнять домового, пришлось встать на колени. Прижав к себе старика как маленького ребенка, поглаживал его по спине, а тот продолжал причитать:
– Как же я без дома-то буду? Куда годится, чтобы Доброжил между дворами скитался? Мне что, в овинники подаваться или в каком сарае век коротать?
– Ну-ну, будет тебе, – успокаивал парень старичка. – Говорю же тебе – новый тебе дом построят.
– Так когда это еще будет?
– А ты с нами езжай, – пригласил Ярослав домового. – Поживешь пока в Клёстове, а как дом построят – переберешься.
– Куда в село? – вскинулся домовой. – Так там везде свои домовые. Прогнать-то