Ритуал. Андрей Лебедев

хож на муравейник, который почему-то растёт вниз, а не вверх, крошечные существа снуют по нему незаметно подтачивая породу, невидимый процесс на первый взгляд, но если взглянуть на результат трудов через месяц, то колоссальная разница лишит дара речи, сложно осознать что стараниями этих крох сворачиваются горы, нужно только время, а силы у них найдутся. Человек – это единственная форма жизни, которая портит место своего обитания. Отняв у природы столько, сколько нужно, человек уйдёт оставив неизлечимый шрам, так ли это? Не в этом случае. Пройдёт несколько десятилетий – не малый срок для человека, но для природы он пролетит как мгновение. И на месте, где совсем недавно была язва, появится прекрасное озеро, окружённое лесом.

      Карьер находящийся в часе езды от Москвы, я застал в самом лучшем его виде, гадкий утёнок со временем преобразился в прекрасного лебедя. Перед моими глазами открывался прекрасный вид на озеро, глядя на которое потребуется богатое воображение, чтобы увидеть в нём следы рукотворного происхождения. Озеро неправильной формы обрамлено почти со всех сторон крутым обрывом, на котором стеной стоит лес укрывающий в своей тени отдыхающих, которые приезжают сюда с палатками. Одним из этих отдыхающих был я.

      Мы с компанией расположились на нашем любимом месте, которое находилось на самом верху, от куда открывался роскошный вид на водоём и его окрестности. Ровная площадка окружена высокими соснами, кажется что тонкие рыжеватые стволы вот-вот сломаются от дуновения ветра, который раскачивает их и заставляет поскрипывать, не смотря на хрупкий вид они были довольно крепкими, иначе не смогли бы вырасти до такой высоты. Устав от людей сосны кидали им на головы шишки, но попадали редко, а если и попадали то не приносили вреда, вызывая только взрыв хохота над пострадавшим. В центре площадки в небольшом углублении располагалось кострище, окружённое брёвнами, которые исполняли обязанности лавочек. Рядом лежала гора заготовленных дров и веток, впереди была тёмная ночь, которую не хотелось проводить в потёмках. Чуть поодаль стояли две палатки, в которых размещалась наша небольшая компания, утром воздух в них становился такой густой, что зайдя с улицы можно было захмелеть. Вместо акустической гитары мы использовали беспроводную колонку, ох уж этот двадцать первый век – убийца романтики.

      Устав от усилившегося шума и громкой музыки я решил проветрить голову. Возлияния начавшиеся ещё ранним днём превратили ноги в непослушные отростки, которыми я не умело и слегка пошатываясь пошёл по знакомой тропинке, которую с лёгкостью мог бы пройти не глядя, но в моем состояние лучше так не делать, была вероятность завалиться и больше не встать. Немного пройдя о лесу, который постепенно погружался во тьму я вышел к пригорку, забравшись на который передо мной открылся вид достойный украшать почтовую открытку.

      Стоя на краю обрыва, я рисковал оказаться в воде скатившись кубарем, по дороге переломав все кости, но вид стоил такого риска.

      Россыпь звёзд отражалась на спокойной глади озера, которое при безветренной погоде было подобно зеркалу. Лес окрашивался огнями от костров разожжёнными отдыхающими, из-за чего складывается впечатление первобытности – отсутствие искусственного освещения, только свет звёзд и огонь. Простор рассеивает посторонние звуки, а их остатки разбиваются о лесной массив, что создаёт прекрасную умиротворяющую атмосферу.

      Но самое интригующие и завораживающие было на самом верху – необъятное звёздное небо, которое с каждой минутой всё сильнее и сильнее теснила день, догорающий красным закатом.Не зная ни одного созвездия кроме большой медведицы я всё равно любил смотреть на звёзды, их вид зачаровывает и заставляет мозг столбенеть перед своим величественным масштабом, глубина необъятного космоса и его неизведаность пугает и притягивает одновременно. Созерцания звёзд подталкивает к размышлению о нашей ничтожности, чем дольше на них смотрю и думаю, тем меньше вижу смысла в нашей суетливой жизни, ради чего эта бесконечная беготня за деньгами? Круговерть нескончаемых дел в конечном итоге не оставит от себя и следа, все четные труды истлеют без следа. В городе из-за светового шума плохо видны звёзды, может оно и к лучшему, не хотелось бы постоянно думать о своей ничтожности.