Отец стоял в предбаннике в помятой шляпе, лицом к стене, несколько покачиваясь, с большим изумлением в глазах. Он хотел только сообщить роду радостную весть, которую ему сказали вчера в типографии. Сказало начальство в качестве праздничного презента, что к 1 мая на улице «Правды» для очередников будет сдаваться дом, и он входит в этот список. Он хотел этим сообщить роду, что выход есть. Через полгода он заберёт мать к себе в новый дом. И не естественно ли роду поднатужиться и поселить её у себя в эти полгода? Чтобы она не плакала и не жаловалась, а потом уже никаких проблем не будет. Он её берет. А вышла драка, потасовка. Он не понимает, почему ему не доверились, не сделали, как он думает.
Тетка Аня зло и яростно выбрасывала в открытую дверь пальто.
– Вот вам ваши манатки! И проваливайте отсюда! Уехали мы, ничего не сказали. Нет, они приперлись и устроили скандал! Больше чтоб вашей ноги тут не было!
Мать одела сначала меня, выдернув из кучи пальто, потом, тоже выдернув из кучи, кое-как напялила на отца пальто и шляпу, и мы, как каторжники или прокаженные, пошли по тропинке в противоположную сторону от станции, в надежде не нарваться на милицию.
А там откос, а спросить некого, а по откосу отец уже не мог идти, покатился вниз, а мать в ужасе кричала, потому что думала, что так он докатится до рельсов и его задавит поезд.
А я узнал, что поезд не задавит, потому что рядом с рельсами, чтобы их не захлестнула дождевая вода, проходит специально вырытая канава. Но это я узнал только через семнадцать лет, когда пошел работать на железную дорогу, а сейчас мы с матерью не знали это, и она истошно кричала: «Вернись, а то попадешь под поезд!»
Ну, кое-как, кое-как на четвереньках он все-таки выбрался, неприятно для своего лица лыбился, говорил: «А? Что? Испугались, что папка под поезд попадет? Нет, папка еще выберется».
Так мы его подняли, взяли под мышки и пошли, как могли, трюх-трюх, трюх-трюх. Минут сорок с косогора спускались к следующей железнодорожной станции. Тут нам подфартило: поезд подошел, втащили его в вагон, и он отключился. Теперь через сорок пять минут будить его в Москве. Просыпаться он не хотел, а когда все-таки пошли – в метро нас не пускала билетерша. Мать говорит:
– Ну, пустите!
– Нет, не пущу, он пьяный.
– Ну, пустите, у нас через двадцать минут последняя электричка отходит от Белорусского вокзала, нам негде будет ночевать!
– А я за вас, если он упадет с платформы на рельсы, в тюрьму не пойду. Меня ругать будут за то, что я вас пустила.
– Ну, девушка, ну, пожалуйста, пустите, нам правда, негде ночевать в Москве. Я его за руку держать буду, он не упадет!
Ну, пустила. Все станции, как куль с овсом, отец проехал