Люди называли этот край Чёрной Землёй, ведь под тенью буйной зелени и на притоках священной реки Хапи благодатная почва давала им пропитание. Но прославляли за это не её, а богов.
Двадцатью двумя сепатами[1] Та-Кемет правили двадцать два бога. В I сепате, великом Городе Столбов, восседал сам Гор. Священный сокол, сын Царя и Царицы Богов – Исиды и Осириса.
Несмотря на то, что он жил во дворце близ своих подданных, лицезреть бога было дано лишь одному человеку. Наместник Гора, фараон Хафур, каждую луну представал перед ним, выслушивая волю и передавая её людям.
Большинство богов предпочитали править именно так – через доверенных смертных.
Однако не всем им было дано царствовать в Та-Кемет.
К западу от Чёрной Земли с начала вечности клубились песчаные бури, из разломов мироздания в мир смертных проникали чудовища, а раскалённые пески готовы были поглотить всё живое, что ступало на них.
Та-Дешрет – Красная Земля – губительная пустыня, которой смиренно правила сестра Осириса, богиня скорпионов Селкет. Именно она защищала Та-Кемет от ужасов, что скрывались в красных песках её владений. И пересечь пустыню без покровительства богини было почти невозможно.
Но смертные – странные существа, и среди них всегда находились смельчаки или безумцы, готовые отправиться в неизведанные земли. Беглые рабы, изгнанные преступники, отчаянные авантюристы – всех их манила Та-Дешрет, обещая свободу, тайны или геройскую смерть.
После смерти все души спускались к истокам священной реки Хапи, соединявшей мир смертных и подземное царство богов – Дуат.
Двенадцать врат должны были пройти умершие, чтобы достигнуть Зала Судилища, где Осирис выносил им последний приговор.
Те души, что не были похоронены должным образом, не запаслись защитными амулетами или не выучили строки из «Книги Мёртвых», не могли пройти путь до конца. Если они были грешны, стражи загробного мира пожирали их, навеки отправляя в небытие. В вечную тьму. В ничто.
Счастливцы, сумевшие достигнуть Зала Судилища, представали перед Царём Богов. Их сердца взвешивались на извечных весах вместе с пером Маат[2].
Грешников, чьи сердца были тяжелее пера, ждала пасть Амт[3].
Праведников же нарекали маа-херу – оправданными. И даровали им вечность на Полях Иалу, где не было ни печалей, ни голода, ни страха, и желания душ исполнялись по первому зову.
Но что же с теми, кто не совершил грехов, но и не сумел дойти до последних врат?
Жена Осириса – Царица Богов Исида – убедила супруга проявлять к ним милость. Даровать крылья с силой творения, чтобы не дошедшие до суда души могли исполнять желания оправданных маа-херу.
Таких крылатых слуг нарекли аментет.
Но смертные падки на власть и силу. Чтобы аментет не использовали крылья корыстно, Царь Богов лишал их имён.
Имя, данное каждому пред ликом богов, было личностью человека, его чувствами, стремлениями и памятью. Вместе с именем души лишались воспоминаний о прошлой жизни, всех желаний, всех страхов. Они становились безличными, чтобы использовать свою силу лишь во благо маа-херу и во славу Осириса. Это было их наказанием за то, что не смогли дойти до суда, но также наградой за безгрешно прожитую жизнь.
Такова была воля Осириса, и невозможно было пойти против неё. Но что есть легенда?
Легенда – это то, что было невозможным и всё равно свершилось.
Тот[4] улыбнулся, просушивая исписанный папирус, чтобы убрать его в бесконечное множество таких же свитков, лежавших на полках библиотеки. Ему предстояло написать ещё многое. И сделать выбор, какую из нитей событий, что сплетают смертные и боги своими решениями, доверить бумаге, а какую оставить лишь в своём разуме.
Он знал, что даже те варианты, которые не опишет, останутся в истории, в легендах. Их участники будут принимать решения, безвозвратно меняя свои судьбы. Однако папирус и стилус в руках Тота требовали от него принятия решения. «Я опишу лишь одну нить, – думал бог. – Но знайте, что всё может быть иначе. Судьба – в ваших руках». Он не обращался ни к кому конкретному, скорее вспоминал всех, кто оказался связан узами судьбы, проникавшими и в Дуат, и в Та-Кемет, и в Та-Дешрет. Тот не собирался судить ни героев, ни богов, ни тех, кто нёс в себе хаос. Его долгом было лишь поведать один из вариантов легенды.
Наконец, он написал новую строку:
В Зале Судилища за двенадцатыми вратами Дуата было тихо…
Первый папирус. Сесен
Прошу тебя, жизнь, дай мне вновь быть твоей
Глава I. Аментет
Защити