Снова ударили колокола.
– На счастье, – пробормотал я, выбираясь из дворца через черный ход. Завершающий бал должен был состояться в доме жениха, теперь уже мужа, этим вечером. Придворные, получившие приглашения, от страха молились обеим богиням, светлой и темной, не подозревая, что это одно и то же лицо. До бала оставалось три часа. О том, чтобы заниматься делами, думать не приходилось – без канцлера Эдмонда за документы было опасно браться. Подпишу что-нибудь не то, и лучший друг снова будет молчать и провожать меня укоризненным взглядом. Я ведь король, имею право. А Эд с некоторых пор повернулся ко мне спиной и руководствуется принципом: «Делай, что хочешь, лишь бы боком не вышло».
Дворец надоел, придворные надоели, вот я и искал, где скрыться от вездесущих дам и кавалеров, которые жаждали получить хоть толику королевского внимания. Путь мой пролегал к храму темной богини Кацуи. Зачем? Хотел посоветоваться. Матушка никак не желала мириться с тем, что в свои двадцать пять я отказываюсь жениться. Траур по погибшей невесте на неё не действовал – невесте ведь, не жене. И она вознамерилась женить меня, во что бы то ни стало. Особенно после того, как Эд представил ко двору свою невесту. Все доводы матушки сводились к одному: «Если даже ледяной канцлер женился, то почему не хочешь ты?»
Можно, можно было бы объяснять, почему одна мысль о браке вызывает у меня зубовный скрежет. Но, увы, меня бы никто не понял. Даже слушать не стал. Мать была женщиной старой закалки, которая жаждала одного – власти. А о какой власти может идти речь, если у единственного сына нет наследников? Устроят переворот – и поминай как звали.
Я вздохнул и поправил капюшон плаща. Для выхода в город выбрал самую простую одежду, чтобы не привлекать внимания, и теперь радовался хотя бы тому, что каждый встречный не стремится поклониться в пояс. Устал! Надоело!
Толкнул двери храма. У алтаря крутился служка. Я бросил ему монету и попросил оставить меня с богиней наедине. Тот оказался понятливым малым и поторопился скрыться с глаз долой. А я присел у алтаря и позвал:
– Богиня, к тебе гости.
Фамильярно? Да. Но недаром богиня была моей пра-пра… и еще раз сто прабабушкой. Конечно, она отрицала факт столь почтенного возраста, но это не отменяло нашего родства.
– Кто к нам пожаловал! – Богиня в своем темном облике присела на ступеньку рядом. – Сам король Виардани Венден Первый.
– К чему такой официоз? – поморщился я. – С Эдом переобщалась?
– Он ко мне не заходит. – Кацуя развела руками. – А ты, как светлый маг, мог бы проявить немного уважения и не приходить в темный храм, а посетить светлый.
– В светлом всегда многолюдно, а сюда хоть каждый день ходи, редко кого встретишь, – ответил я.
– Как свадьба?
– А как свадьба? Молодые счастливы, Адиаполь счастлив, Виардани тоже радуется. Все довольны, особенно учитывая количество угощения, которое выставили на улицы города по приказу Эдмонда.
– А ты?
– Я тоже счастлив. С тех пор как Эдмонд решил жениться, он куда реже забивает мне голову новыми законами. Так что в Адиаполе царит полная идиллия.
Богиня усмехнулась.
– Сам хоть жениться не решил? – спросила как бы между прочим.
– Я-то? – прищурился. – Нет уж, как говорят в подворотнях Адиаполя, старого пса не научишь новым трюкам. Вот и я, как тот старый пес – женитьба не для меня.
– Почему же? – Богиня будто не понимала. – Тебе всего двадцать пять, самое время для брака. Да и королева-мать порадуется.
– Жениться только для того, чтобы порадовать матушку? – Я звонко рассмеялся, и смех эхом отзеркалило от стен. – А ты шутница, бабуля.
– Не называй меня так! – покраснела богиня.
– Хорошо, хорошо. – Замахал руками. – Никакая ты не бабуля, а богиня в самом расцвете лет. Вот только… Знаешь, я бы, может, и хотел создать семью, но титул никуда не спрячешь. Прежде всего я – король Виардани, а потом уже человек. Да, в мире есть десятки принцесс. Но мне не нужна жена только для статуса. Чтобы целовать ночью чужого человека? Для этого любовницы есть. Ждать заговора за спиной и удара кинжалом? С этим справятся и придворные. Нет, Кацуя, дело решенное. Брак не для меня. Мать вынудит, конечно, рано или поздно, но тогда я не завидую этой девушке.
– Брось, Венден, – улыбнулась богиня. – Любовь не спрашивает, когда ей приходить.
– Зато когда уходить, я могу определить сам, – ответил решительно. – Я зачем приходил… Хотел, чтобы ты проверила печати, которые наложены на мое тело. Сколько они еще удержат демона?
Богиня опустила руки мне на плечи, закрыла глаза и сосредоточилась.
– Года три, не больше, – ответила она. – Хоть Эдмонд и поработал на совесть.
– Значит, три года.
Я кивнул больше своим мыслям, чем ей. Хорошо, что демона, запертого внутри моего тела, удалось остановить хотя бы ненадолго. Если бы этого не произошло, я уже был бы мертв.
– Что