Будь его, Евгения, желание, так уже служил бы командиром, имел бы свою квартиру и прочие блага. Но тогда пришлось бы бросить доводку «своей» взрывчатки – гексала, – которая обещает быть в два раза мощнее немецкой ТГА.
Принципиально взрывчатка уже создана, осталась кропотливая и опасная работа по выяснению оптимальных пропорций. Поэтому и ютятся они сейчас с женой по углам у друзей, поэтому отказался от выдвижения его кандидатуры на Сталинскую премию. Все ради А-IX-2.
Но какими бы хорошими ни были отношения, сегодня товарищ контр-адмирал смог Евгения удивить. В субботу утром не только нашел его на квартире очередных знакомых, но и прислал машину – черную штабную эмку. Если Евгению не изменяет память, таких машин у Артиллерийского института не было.
Приехавший с машиной незнакомый каплей, представившийся Григорием, передал приказ немедленно ехать в лабораторию на Мичуринскую, взять материалы по новой взрывчатке и сразу в адмиралтейство, там встретят. Кто именно встретит, каплей не знал, но указание разыскать матроса Ледина, причем немедленно, поступило лично от самого адмирала флота товарища Кузнецова.
Собирался Евгений не долго, какие там вещи, если по чужим углам который месяц мыкаешься. Схватил портфель с документами, накинул шинель – и готово. В лаборатории тоже долго не задержался: взрывчатые вещества требуют аккуратности, даже, можно сказать, педантизма. Вот и документация вся на своем месте по полочкам разложена.
Засомневался даже, можно ли документы из лаборатории выносить, но оказалось, товарищ Грен, которого тоже выдернули из дома на службу, знает капитан-лейтенанта лично и все до этого сказанное подтверждает. Иван Иванович уже разговаривал с командующим Балтийским флотом, товарищем Трибуцем, и адмирал поделился информацией, что инициатор всей этой суматохи даже не нарком ВМФ, а совершенно сухопутный начальник Генерального штаба Жуков.
В адмиралтействе Ледина встретили, проводили в приемную командира Кронштадтской военно-морской базы контр-адмирала Вадима Ивановича Иванова.
Потом Евгений два часа ждал, чтобы узнать, что контр-адмирал в городе отсутствует, а ему следует немедленно ехать на аэродром. Хорошо, все тот же каплей Григорий прямо там передал его из рук в руки какому-то пожилому и усатому старшине. А уж тот без промедления посадил Ледина на готовый к вылету серебристый Ли-2. В салоне, к его удивлению, сидели не рыбаки или военные моряки, а самые настоящие геологи, бородатые, с гитарой и уже успевшие пригубить за успешную посадку. Не успели познакомиться, как самолет тронулся, а начальник партии, самый бородатый и не расстающийся с малахаем здоровенный детина, посмотрев на часы, объявил, что самолет стоял на взлетной полосе 24 минуты. Это сообщение почему-то вызвало у всей честной компании взрыв восторга. Оказалось, рейс задержали из-за Евгения, и геологи, ожидая «важную шишку», успели между собой решить, что если задержка будет более получаса, весь полет игнорировать опоздавшего «начальника».
Сейчас полет подходил к концу, под крыльями самолета уже мелькала Москва. С геологами Евгению повезло, накормили здоровенными бутербродами и даже почти силком влили 50 граммов спирта. Ледина, питавшегося последний раз еще вчера вечером, даже на какое-то время повело, и он провалился в состояние апатичного спокойствия. Похоже, новый начальник ГАУ Воронов заинтересовался его взрывчаткой и хочет пообщаться лично, да и ладно. За свои разработки Евгений спокоен, если надо, и самому товарищу Сталину доклад сделает.
Откинувшись на спинку кресла, Евгений размышлял, испытывая несколько двойственное чувство. С одной стороны, гордость за то, что его разработку заметили на самом высоком уровне и, судя по срочности вызова, потенциал нового взрывчатого вещества наконец-то оценили по достоинству. С другой, некоторая досада. Еще бы с полгода на доработку и дополнительные испытания – и А-IX-2 можно смело запускать в производство.
Евгений Григорьевич Ледин не знал, что ни у него, ни у СССР этого времени уже нет.
Глава 1
Игры на свежем воздухе
31 января 1941 г. База 1-й специальной разведывательно-диверсионной бригады ГШ РККА
– Los![2]
Иван рванул дергаными прыжками, по колено проваливаясь в снег, стараясь быстрее преодолеть заснеженный участок.
– Schneller! Du wildes, russisches Schwein![3]
– Урод. – Иван выскочил из снега и в три прыжка оказался у закопченной кирпичной стены. Высота кладки составляла около двух метров, а у самых ног чернел провал неширокого лаза. Выбрать, куда дальше, Иван не успел.
– Beweg! Dich![4]
Вверх – это хорошо. В прошлый раз в этой дыре весь изгваздался в каком-то помете. «И где они его только достали», – уже оседлав стену, подумал Иван.
Спрыгнул удачно, не зацепив ни одну сигнальную растяжку. Дальше короткий полукилометровый отрезок до покосившегося столба. Не медлить, но и не бежать сломя голову. Отдышаться, напрячь по очереди мускулы, убедиться, что нигде