Арина остановилась, прислушиваясь к себе. Мороз в сей день выдался градусов 12, а то и крепче, а она шла уже порядочно времени, и ничего! Только самую чуть покусывал щёки резвящийся Морозко. Сухой, здоровый воздух. Здоровое, румяное солнце, щедро разбрасывающее свои лучи по мохнатым шапкам елей и берез, окутывая их нежным перламутром.
Переходя по деревянному мосту замерзшую речушку, Арина залюбовалась видом открывшейся на противоположном берегу деревни. Никаких застней! Вот он, простор, от одного вида которого силы прибывают! И небо бескрайнее, и уютные дымовые колечки из печных труб, растворяющиеся в нём, и крыши самих домов…
Дом – это понятие носило для Арины какой-то почти священный смысл. Как можно назвать «домом» какие-нибудь новомодные «апартаменты» с фанерными стенами в раскрашенных под Лего новостройках? Да и настоящую квартиру домом не получалось назвать. Дом – это твои собственные стены и крыша, а вместе с ним – твоя земля. Это природно-первобытное понимание Дома было в Арине неистребимо и потому, быть может, обострено особенно, что никогда во всей её сорокалетней жизни у неё не было своего не то что Дома, но даже той самой пресловутой квартиры. По-настоящему своего собственного угла, который можно было бы обустроить по собственному вкусу, в собственном понимании уюта и жить – на свой лад, ни от кого не завися.
«Красная земля «Терра» дает тебе силы, ты её дитя – она твоё», – эти слова отца, сказанные Скарлетт о,Хара, когда-то в глубоком детстве крепко засели в голове Арины. И во всём легендарном фильме лучше всего ей понятен был именно этот мотив – отстаивание героиней своего Дома и земли. И уже тогда яснее ясного ощущалось, человек должен иметь свой Дом, стоять ногами на своей земле, а Дом и земля должны переходить из рода в род, быть гнездом для новых поколений – как всегда было заведено у людей в те поры, когда ещё не отняты были у них ни небо, с коим всякое утро встречались они глазами, ни почва, в которой были они укоренены.
Пробежала мимо, едва не сбив Арину с ног, шумная стайка ребятни с салазками. Рядом, с крутого берега накатана была горка, и детвора упоённо предавалась вечной забаве – катанию с горы. Прежде и в городе во всяком дворе этак было, с утра до вечера веселился малолетний народ, не ведавший на своё счастье смартфонов. А теперь…
Полюбовавшись на детское счастье, Арина, наконец, добралась до цели своего пути. Вот он! Её (а вернее – их, двух подруг) будущий Дом. Два этажа, крепко срубленных, высокое крылечко с ажурной резьбою в редком стиле «охлупень»1 и такие же ставенки, и – в северной традиции – венчающий крышу конь… В этот Дом она влюбилась сразу, едва только увидела фотографии. Это был её Дом, тот, ради которого, она, как проклятая, батрачила последние годы, зарабатывая «копейку» чем ни попадя. Дом вымечтанный, Дом, снившийся ей с детства. Конечно, много придётся менять здесь – с учётом Лариной болезни и иных обстоятельств, но это ничего, с этим Арина уж как-нибудь сладит. Ещё лишь у калитки остановилась она, а уже складывалось в голове, что и как надо будет достраивать и перестраивать. Весь проект она, конечно, нарисует сама, и сама же проследит, чтобы всё было сделано в точности по нему. В этом Доме всё будет сделано так, как удобно ей и Ларе, так, как нравится им.
– Арина, да? – к калитке тяжёлой, переваливающейся походкой приближалась невысокая, пожилая женщина. В движениях её, хотя подавленных вероятным недугом, ощущалась прежняя живость. Наверное, раньше она к этой калитке неизменно бегом спешила… Вот, и теперь так и стремится навстречу, на ходу меховую безрукавку запахивая.
Тётя Зоя, как ещё при телефонном разговоре, велела называть себя хозяйка, Арине понравилась сразу. Светилось сморщенное старческое лицо – прям как то солнце, что в эту пору уже спешило набираться сил на невидимой великой печи – до будущего утра. Ласково-ласково смотрели карие глаза.
– А я вас ещё из окна увидала, как вы через мосточек шли! Замёрзли? Идёмте скорее в дом, у меня и самовар вскипел, и пироги есть с капустой да с яблоками. Обогреетесь, а там уж я вам всё и покажу!
Запах! Что за запах был в этом Доме! Сдобных пирогов, мяты, ещё каких-то неведомых Арине трав, и едва уловимого печного дыхания, и смолы… Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что Дом этот очень любили, о нём заботились, его благоустраивали и украшали. От резных наличников до нарядных, лоскутных покрывал, хозяйкою пошитых, от настенных часов с кукушкой до вышитых рушников, от глиняных затейливых фигурок до абажуров – тканевых или из промасленной узорчатой бумаги. Да и мебель непростая, видно, что не фабричного производства, а руками хозяина сделана… Любовалась Арина каждою вещью, прихлёбывая обжигавший