В центре этой вакханалии, поигрывая сантиметровой лентой, будто плёточкой, госпожа Милена Зэпарж покрикивала на своих подручных:
– Ты что, хочешь сделать из дракона пирожное с кремом? Я сказала три слоя органзы! Эй! Куда лепишь шнуровку? Здесь вышивка будет! Стоп! Оборочки вышли из моды…
Белла и Майя расположились на подоконнике и, жуя оладушки с джемом, сочувственно поглядывали на Инрику, которая стояла посреди комнаты и, раскинув руки в стороны, боялась лишний раз вдохнуть. Когда над головой пролетал дымящийся утюг, девушка бледнела и зажмуривалась.
Но невеста сразу заметила, когда я вошла. Покосилась на меня с мольбой и пролепетала:
«И зачем люди мучают себя тяжёлыми юбками, в которых можно запутаться? А эти ужасные корсеты? Настоящая пытка! Может, ну её, эту свадьбу?»
– Твой Ардон не побоялся дать магическую клятву, что последует за тобой, если придётся, и в мир драконов. Неужели ради него ты не сможешь потерпеть небольшие неудобства? Что же это за любовь такая?
Она закатила глаза и мученически простонала:
«Ла-а-адно! Только ради моего Додончика!»
В это время раздался счастливый визг и мои девочки, забыв про оладушки, бросились мимо меня. Развернувшись, я увидела, как крошки облепили невероятно красивую девчушку, похожую на фарфоровую куколку, и не сразу узнала малышку Катти. Прошло не так много времени, но она, кажется, вытянулась на несколько сантиметров и догнала по росту Майю.
– Позвольте поприветствовать вас, госпожа Соксхлет. – Юная фрейлина присела в изящном реверансе. – Простите, что приехала без приглашения, но я надеялась на вашу доброту и понимание.
Наступила полная тишина, мы были потрясены, как сильно изменилась наша непосредственная Катти, и я не могла сказать, что перемены мне по душе. Мне никогда не нравилась жеманность.
– Как я справилась?
Девочка покосилась вправо, и мы увидели приближающегося Рая. В паже, одетом в облегающие брюки, высокие сапоги и камзол, расшитый золотом, никто бы не признал чумазого и растрёпанного воришку, которого я спасла от расправы толпы.
– Ты была великолепна, – добродушно улыбнулся юноша, вмиг напоминая себя прежнего.
Катти, взвизгнув, кинулась обнимать меня.
– Дуняша! Как же я скучала! А ты? Узнала меня? Как я выглядела? Ты удивилась?
– Не то слово, – я осторожно отстранилась от ребёнка. – Как вы здесь оказались? Вы одни приехали?
– Нет, – она помотала головой. – С нами элея Илде. Ты её знаешь!
– Разве? – я приподняла брови.
– Масленица, – приставив ладонь к губам, громко шепнула девочка.
Мои крошки захихикали, а Рай поджал губы, чтобы не рассмеяться с ними, но глаза его наполнились искристым весельем, и подумалось, что юноша тоже сильно подрос. Покосилась на Беллу и Майю, гадая, кому же из них понравился паж.
Наверное, влюблённая в него девочка покраснела бы при встрече и не смогла и слова сказать. Так и пойму.
– Вы приехали в гости? – смело спросила Майя.
«Значит, сохнет по Раю Белла?»
– По приказу её величества, – паж стал серьёзным. – Королева желает, чтобы у невесты-драконицы была самая модная причёска в королевстве!
– Я тут кое-что придумала… – заговорщически шепнула Катти моим крошкам, но осеклась, виновато покосившись на меня. – Прошу простить, госпожа Соксхлет, это будет сюрприз.
– Не буду мешать, – улыбнулась я и оставила детей.
Мне было чем заняться. До церемонии оставалось чуть меньше трёх часов, а у меня печка в истерике, Алка в депрессии и Фаркасс в печали. Как переезжать с таким настроением? А ведь Сэвери так старался, подыскивая для блинной новое помещение! Чтобы было поближе к дому, но не слишком, – памятуя, как плохо влияет умэ на аппетит жителей Тахры, – и чтобы в нём точно не было никаких порталов!
От них у меня уже мигрень. Каждый день мы с Аккеретом посещали мой родной и совершенно немагический мир, чтобы с помощью Хмура выявить детей драконов, но пока безуспешно. Дети с удовольствием играли с разноцветным зверьком, а нам со следователем приходилось рассматривать малышей издалека, чтобы не привлечь внимание воспитателей и охранников. И никто из сирот так и не вызвал подозрений в иномирном происхождении.
Размышляя об этом, я заметила Тою. Девочка спряталась в тени беседки и увлечённо что-то рисовала в альбоме. Как ни пытались мои крошки растормошить дочь Ральвины и вовлечь в игру, она держалась в стороне и больше отмалчивалась, особенно, если видела неподалёку Фаркасса.
– Что рисуешь? – Я присела рядом на лавочку и, заглянув через плечо девочки, удивилась: – Ого! Да у тебя талант.
На листе было изображено миловидное личико ребёнка. Казалось, каждый штрих был на месте, пропорции почти соблюдены… Мало кто из взрослых сумел бы так же! Я присмотрелась, не узнавая, чей же это был портрет.
– Кто