Под старой елью – единственным живым деревом на всю деревню – он еще вчера вечером выкопал яму, не хотелось рисковать срывом ритуала. Туда Андрей и опустил зеркало, не разматывая ткань, стеклом вниз, и голыми руками принялся закапывать, бормоча что-то, смысл чего и сам не понимал. Какой-то набор невнятных звуков, приходящий как будто с другой стороны. Закончив, он утер со лба пот, находя глазами медленно всплывающее над горизонтом солнце. Старая баня со стоном словно просела, лишившись поддерживающего ее духа.
– Съездил в дом детства, чтоб его, – хрипло произнес он, сплевывая на свежезарытую землю.
Голос разума настойчиво твердил, что ночные бдения прошли даром, особого смысла так выкладываться ради успевшей опустеть деревни не было. Вот только чувство долга не давало усомниться в правильности принятого решения.
Больше двадцати лет назад Андрей впервые приехал в Ольховку к бабушке на каникулы. И в первую же ночь перепугал всех соседей жутким, нечеловеческим криком, еще более пугающим потому, что до этого он был исключительно тихим ребенком, даже в раннем младенчестве не изводившим родителей бессмысленным шумом. Когда вместо ответа он указал трясущимся пальцем на зеркало, бабушка только тяжело вздохнула. Андрея успокоили, но на следующую ночь все повторилось. Темная, прячущаяся ото всех в мутных зеркалах и заброшенных постройках сторона реальности открылась ему слишком рано.
Конец ознакомительного фрагмента
Ознакомительный фрагмент является обязательным элементом каждой книги. Если книга бесплатна – то читатель его не увидит. Если книга платная, либо станет платной в будущем, то в данном месте читатель получит предложение оплатить доступ к остальному тексту.
Выбирайте место для окончания ознакомительного фрагмента вдумчиво. Правильное позиционирование способно в разы увеличить количество продаж. Ищите точку наивысшего эмоционального накала.
В англоязычной литературе такой прием называется Клиффхэнгер (англ. cliffhanger, букв. «висящий над обрывом») – идиома, означающая захватывающий сюжетный поворот с неопределённым исходом, задуманный так, чтобы зацепить читателя и заставить его волноваться в ожидании развязки. Например, в кульминационной битве злодей спихнул героя с обрыва, и тот висит, из последних сил цепляясь за край. «А-а-а, что же будет?»
На третью ночь было тихо, но лишь потому, что он сорвал голос в две предыдущие. Ни отогнать, ни позвать на помощь. Он мог лишь смотреть в висящее напротив кровати зеркало, в котором отражалось изголовье и слабо подсвеченное уличным фонарем окно. Все бы ничего, да только Андрей отчетливо видел сгорбленный силуэт и лежащие на изголовье белые руки с узловатыми пальцами. Обернуться и проверить, действительно ли кто-то есть рядом с ним было выше его сил. Утром он не отлипал от родителей, уговаривая увезти его в город, но те были непреклонны.
–Они бояться тебя не меньше, чем ты их. Поэтому стараются напугать, пока ты не стал сильней, чем они, – тяжело вздохнула бабушка, когда они сели обедать, оставшись одни.
–Ты тоже их видела? – еле слышно прошептал он, держась за саднящее горло.
Вместо ответа женщина вышла, взяла с комода маленькое зеркало в деревянной оправе, удивительно тяжелой для своих размеров, и велела ему смотреть. На мутной поверхности, перечеркнутой чем-то красным, проступило не отражение Андрея, а многочисленные силуэты, царапающие стекло с той стороны. Как он не выпустил зеркало из рук – не скажет до сих пор.
С того дня мир для него изменился навсегда.
Алевтина Михайловна внука не пожалела, с головой окунув в тот котел, в котором сама варилась с малых лет. И только довольно кивала, когда ребенок словно резко взрослеть начал, будто неделя за год для него проходила. И знания в голову шестилетнего мальчишки вбивала так, словно это последний его шанс хоть что-то узнать. Как оказалось, действительно последний.
Ровно через три дня после того, как Андрея забрали родители, старуха отдала душу, уж богу ли, черту ли – ему неизвестно. Да и все равно было, если честно. Первые десять лет он старался забыть обо все, что случилось с ним в этом доме, отказываясь приезжать сюда под любым предлогом. Да и жуткие видения отступили, растворились, будто были всего лишь детскими кошмарами, игрой расшалившегося воображения. А в шестнадцать лет он снова увидел их, и не в зеркале, как раньше, а наяву. Они приходили на запах крови, уговаривали людей дать им еще. Простые смертные не различали их голоса, но охотно следовали их советам. Тогда Андрею пришлось вспомнить все, он часами выворачивал собственное сознание наизнанку, пытаясь извлечь из него как можно больше полезной информации.
Дело шло туго. Но шло. Тогда он впервые, купив дешевенькое зеркало в ближайшем магазине, дождался отъезда родителей в гости с ночевкой, вышел на пустырь на окраине города после заката. Немертвые-неживые словно почувствовали его намерения, не показываясь его глазам. Но вот спрятаться