Она отказалась дать мне благословение своих глаз, отказалась смотреть на меня, сделала все, что было в ее силах, чтобы не встречаться со мной взглядом.
Она знала не хуже меня, что пульсировавшую между нами магическую связь отрицать невозможно, что она никогда и никуда не исчезнет и даже не уменьшится. Когда она окинула взглядом ближайший к ней скелет, я подумал, не впервые ли моя половина видит такую смерть и разложение.
Нам обоим повезло, что трупы, которые я оставлял за собой, не разлагались, как обычно разлагаются тела за столетия, прошедшие с тех пор, как я сровнял с землей Калфолс. Как богу Мертвых, мне нужны были тела, чтобы оживлять их. Поэтому после битв, в которых я навлекаю смерть на своих врагов, я предаю трупы земле. Для армии мне нужны слуги, которые не думают, а просто исполняют приказы, и потому тела моих жертв будут храниться до тех пор, пока я не покину этот мир.
– Ты знаешь меня так же хорошо, как себя, звезда моя. Сердце, что бьется в твоей груди, принадлежит мне. Душа, обитающая в твоем теле, принадлежит мне дольше, чем ты живешь, – сказал я, сохраняя мягкость и нежность в голосе, и сделал еще полшага к ней. – Все, что ты чувствовала, реально. Все, что ты будешь продолжать чувствовать ко мне, реально. Ты была создана, чтобы быть моей.
Эстрелла опустила глаза, уставившись на мои ноги, внимательно следя за тем, как осторожно я сокращаю дистанцию, которую она сохраняла между нами в своей безумной потребности сбежать от моей правды. Она взглянула на них всего на мгновение, упершись взглядом, и я остановился.
Ее паника была ощутима, тело дергалось, будто она была животным, загнанным в угол, отчаянно жаждавшим вырваться и сбежать. Внезапно она встала на четвереньки и нырнула между костями ног ближайшего скелета, вынырнув с другой стороны образованного ими защитного круга. Он потянулся к ней костями рук, но она быстро проскользнула мимо, его движения были слишком вялыми, чтобы успеть ее поймать.
– Эстрелла! – крикнул я, вскакивая на ноги и следуя за ней.
Вырвавшись из круга, она остановилась на четвереньках посреди дороги и изо всех сил пыталась сориентироваться. Казалось, она не могла встать на ноги. Это открытие шокировало ее. Тело у нее сделалось вялым, пока мозг пытался обработать все, что она умышленно игнорировала в погоне за счастьем, которого так отчаянно желала. Кто-то вроде Эстреллы или кто-то вроде меня, никогда не знавший ни радости, ни даже просто удовлетворения, готов на все, чтобы сохранить его, если оно вдруг обнаружилось. На все. Даже на то, чтобы игнорировать полуправду.
Оттолкнув один из искалеченных скелетов с дороги, я подкрался к тому месту, где она повернулась ко мне лицом. Отскочив назад на руках, скользя ногами по пропитанной кровью земле, она отпрянула от меня, когда я встал рядом, возвышаясь над ней. Глядя на нее сверху вниз, я изобразил на лице нежность, стараясь показать всю любовь, которую чувствовал к ней, а не ярость, вызванную ее отказом смотреть на