Однако, несмотря на свою «промежуточность» (ибо окончательными явились положения заключенного 10 (22) февраля 1828 г. Туркманчайского русско-персидского договора) этот трактат, положивший конец длительному русско-персидскому противостоянию 1804–1813 гг., и перемежавшийся с участием России в данный период в III (1805 г.), IV (1806–1807 гг.), VI (1812–1814 гг.) антифранцузских коалициях, русско-турецкой (1806–1812 гг.), русско-шведской (1808–1809 гг.), русско-английской (1807–1812 гг.) войнах, а также с Отечественной войной (1812 г.), Заграничными походами русской армии (1813–1814 гг.), является важным событием, ибо заложил определенный фундамент для дальнейшего укрепления российских позиций в регионе. Сложная, зачастую противоречивая канва событий на Европейском театре иногда напрямую, а чаще – опосредованно, накладывала свой отпечаток на ситуацию в Закавказье в частности, и на деятельность дипломатов и военных великих держав (в том числе и России) на Среднем Востоке в целом. И российской дипломатии и военным, практически изначально, пришлось иметь дело не с одним лишь Ираном. Следовало учитывать дипломатическую и военную активность Турции, а также парировать действия французской, а в дальнейшем – в еще большей мере – английской дипломатии (несмотря на время от времени теплевшие или обострявшиеся взаимоотношения), стремившихся не допустить увеличения влияния России на восточном направлении. Как бы ни складывались дела на Западе, на Востоке в данный период времени имела место «война всех против всех». Так, например, заключение Тильзитского договора 25 июня (7 июля) 1807 г. с Наполеоном, хотя в определенной мере и ударило по французским позициям в самом Иране, однако не снизило интереса французской дипломатии на Среднем Востоке и Закавказье. Тоже самое, можно сказать и про Эребруйский мир (6) 18 июля 1812 г. с англичанами, завершивший вялое военное противостояние (вылилось в целом, в несколько мелких стычек) между Россией и Англией в 1807–1812 гг., но отнюдь не приведший к сворачиванию английской военно-дипломатической активности на Востоке. Сам же Гюлистанский договор заключался в обстановке ожидания одного из крупнейших боевых столкновений того времени – «битвы народов» под Лейпцигом, и никто не мог заранее предугадать, чем она завершится. Новым ли поражением союзников по VI антифранцузской коалиции, или же разгромом Наполеона. А в зависимости от этого (хотя, не только одного этого фактора) могла измениться и обстановка на закавказском театре. И потому, Гюлистанский договор был, хоть и не вполне полной, но все таки – победой. Не раз было сказано, что история не любит сослагательного наклонения. Но не было бы Гюлистана, то, быть может, не было бы и Туркманчая. И неизвестно, как бы изменилась политическая карта и этнодемографическая мозаика региона.
Конечно, тема не является новой, и целый ряд аспектов, связанных с русско-персидской войной 1804–1813 гг. и Гюлистанским договором уже давно стал предметом рассмотрения в трудах многих известных авторов, таких, как, например, Н.Дубровин и В.Потто[2]. Работы последних, несмотря на известную долю апологетичности, тем не менее, содержат богатейший фактологический материал и актуальны и по сей день. В советское время, к тем или иным аспектам, имеющим непосредственное или же частичное отношение к данному периоду обращались такие авторы как О. Маркова, A. R Иоаннисян, А. Фадеев, М. Игамбердыев, Н. Киняпина, М. Блиев, В. Дегоев, Н. Кузнецова, Б. Балаян, уже отмеченный выше В. Дилоян[3] и многие иные. Не снижается интерес к данной тематике и сегодня, свидетельством чему является, например, серия интересных публикаций С. Тарасова[4]. Как отмечается в одном из недавних исследований на эту тему «Этот договор интересен для современного изучения тем, что между 1813 и 2013 годами существует немало условных исторических параллелей. Вот некоторые из них
• Несмотря на длительное нахождение ряда теперь независимых государств этого региона в составе СССР (фактически в составе слегка видоизмененной Российской Империи), и в 19 веке и сегодня страны Закавказья используются ведущими внешнеполитическими игроками для угроз безопасности России в направлении Ближнего Востока;
• Формальной причиной участия русской армии в боевых действиях в Закавказье в 1804–1813 годах и в 2008 году стала Грузия;
• И в начале 19 века и в начале 21 века баланс военной силы в этом регионе, в принципе, остался неизменным Иран и Турция обладают крупнейшими армиями в этом регионе, обладающими примерно одинаковым военным потенциалом. Россия имеет неоспоримое качественное и количественное превосходство над ними в военной сфере;
• И в 1813 и в 2008 году Россия не смогла в полной мере воспользоваться победой русского оружия и реализовать свои стратегические интересы в Закавказье. Как тогда Российская империя, так и современная Россия понимает важность Кавказа как военно-стратегического плацдарма для проведения своей восточной политики. Расширение и упрочение владений на Кавказе давало