Богатырский эпос Древней Руси. Дмитрий Боровков

которые были опубликованы в первом и втором томах «Московского сборника» 1852 г. (песня о Добрыне Никитиче, наряду с другими памятниками древнерусского эпоса, послужила предметом анализа в статье К.С. Аксакова). Идеология славянофильского движения, зародившегося в 1840-е гг. благодаря усилиям молодых московских интеллектуалов, концентрировалась на изучении различных аспектов развития русского народа, самобытности русской культуры, чем и объясняется интерес его участников к столь специфическим фольклорным жанрам, как исторические песни и былины. Характерно, что К.С. Аксаков в своей статье акцентирует внимание на том, что предметом его изучения будут не исторические, а фольклорные сюжеты. В этом отношении его статья контрастирует со статьей Н. И. Костомарова, который, хотя и не принадлежал к движению московских славянофилов, в бытность преподавателем по кафедре русской истории Киевского университета Св. Владимира являлся одним из идеологов панславистского движения, разрабатывавшегося членами Кирилло-Мефодиевского общества, которое было разгромлено царским правительством в 1847 г. Исследовательские интересы Н. И. Костомарова также концентрировались в сфере народной (преимущественно южнорусской) поэзии, изучению которой он посвятил магистерскую диссертацию, защищенную в 1844 г., однако, в отличие от К.С. Аксакова (чьи исторические сочинения так и остались незаконченными), Костомаров состоялся как профессиональный историк и после либерализации политического режима во второй половине 1850-х гг. некоторое время занимал должность экстраординарного профессора по кафедре русской истории Императорского Санкт-Петербургского университета (1859–1862). В этот период Костомаровым и была опубликована статья «Черты народной южнорусской истории». Его интересами прежде всего и объясняется тот факт, что она представляет синтез фольклорных и исторических сюжетов, на основании которых автор попытался воссоздать более или менее цельную картину культурного развития Южной Руси в домонгольский период: с этой точки зрения его работа представляет шаг вперед по сравнению с работой Аксакова, замыкающейся в тесных рамках фольклорных мотивов.

      Д. А. Боровков, кандидат исторических наук

      К. С. Аксаков

      Богатыри времен великого князя Владимира по русским песням[2]

      «…Се же пакы творяще людям своим по вся недели; устави на дворе в гриднице пир творити и приходити болярам и гридем и съцьским и десяцькым и нарочитым мужем, при князе и без князя: бываше множество от мяс и от скота и от зверины, бяше по изобилию от всего»[3].

      Так говорит летопись о великом князе Владимире. Эта приветливая, пиршественная сторона его жизни перешла в народные песни. Владимир удержался в памяти народной как радушный, ласковый хозяин, к которому все собиралось на пир, не только изо всего Киева, но и со всех сторон русской земли. Владимир созывал «старейшины по всем градом и люди многы», говорится в другом месте летописи. И отовсюду ехали к нему гости. Нераздельно с его пирами соединено сказание о славных богатырях, о могучих гостях Владимира, сказание, удержанное народом и сохраненное им в полнейшем и подробнейшем виде, чем в летописи; летопись упоминает только об Александре Поповиче, Рахдае, о разбойнике Могуте, об Яне Усмошвеце. Но песни говорят о многих других. Итак, великий князь Владимир, добрый и ласковый, гостеприимный и пирующий, постоянно окруженный гостями и богатырями, пришедшими со всех сторон Русской земли, соединяющий всех их около себя и всех радующий приветом и празднеством, живо остался в памяти и песнях народных с постоянным эпитетом своим «красное солнце», эпитетом, в котором выражается благотворное и вместе всерусское значение великого князя Владимира. В самом деле, с мыслью о нем соединена мысль о все собирающем вокруг себя и во все стороны простирающемся жизненном начале, о том истинном начале жизни, которое даруется православною христианскою верою.

      Обратимся теперь к самим песням; скажем наперед, что здесь дело будет идти не об историческом, а о сказочном и песенном Владимире и вообще о целом сказочном мире той эпохи. Но этот сказочный мир также очень важен и состоит в непременной связи и с историческим, он показывает, как взглянул на человека или дело народ, что поразило народную память и воображение.

      Предания о богатырях и времени Владимировом находятся в песнях и сказках, отчасти изданных, отчасти записанных, а отчасти живущих только в устах народа. Из всех изданных сборников русских песен самый замечательный – это сборник, означенный именем Кирши Данилова, которое мы за ним и удержим. Он служит главным источником всех сведений наших по части песен о богатырях и времени Владимировом.

      Пир богатырей у ласкового князя Владимира. Художник А. П. Рябушкин

      Общая поэтическая словесная форма этих сказаний о богатырях есть песня. Но русская наша песня – такая стихотворная форма, которую сами мы еще не довольно себе объяснили. Наша русская песня (т. е. народная) не есть определенное стихотворение и не имеет определенного метра, отделяющего его от прозы. Между русскою прозою и русским стихом нет ярко проведенного рубежа, как то встречается у других народов. Отдельной, заранее готовой