ют сладкую конфету. И при этом говорят о том, что он, по большому счету, должен ощущать большое чувство удовлетворения от жизни в целом. Что практически представляется трудно выполнимым, почти маловероятным. Редкость и кратковременность восприятия конфеты производит совершенно противоположный ожидаемому эффект. Это лишь дополнительно подчёркивает тот момент, что проза жизни, в основе своей, весьма сурова и жестока, прозаична и приземлена, проблематична и драматична, неприятна и бесполезна. Беспощадно лишает нас разнообразных и многочисленных иллюзий и заблуждений. Да и просто элементарного повседневного душевного равновесия и комфорта, не говоря уже о большом и сверкающем счастье. Дополнительный драматизм в сложившуюся ситуацию добавляет еще и целый ряд моментов. Это неумение правильно жить, строить отношения и с самим собой, и с окружающими, и с жизнью, и с обществом, и с Внешними силами. Даже такой, вроде бы простой, момент, как правильная любовь к себе, встречается крайне редко – в двух-трех случаях на тысячу. Что же говорить о явлениях, принципиально более сложных и многогранных? Хотя и явление «любовь к себе» далеко не так просто, как всем нам об этом хотелось бы думать. Оно требует от человека постоянного и серьезного контроля за двумя-тремя сотнями процессов, протекающих в его внутреннем мире. А это в принципе далеко не каждому по плечу. Это как в ситуации, когда человек ожидает от компьютера с процессом «пентиум 1» работы на уровне компьютера с процессом «пентиум 4». Не говоря уже о том, что возможности компьютера с процессом одноядерным принципиально иные по сравнению с компьютером с шестнадцати ядерным процессором.
