Все в ответ дружно промолчали. Учеников в деревенской школе было, что называется, кот наплакал. Например, в их восьмом «А» всего двенадцать человек. А чтобы провести две прямые линии – сами понимаете, тут ума много не надо.
Однако дальше началось посложнее.
– Теперь мы с вами начертим две кривые. Это гиперболы. Вот, смотрите, я на доске нарисую, а вы в своих тетрадках.
Лидия Степановна изобразила на доске две замысловатые, но красивые кривые линии.
– Видите? Гиперболы не прямые. Они вроде бы и стремятся к осям икс и игрек, но, поскольку кривые, никогда с ними не соединятся.
Серёжка внимательно посмотрел на школьную доску, потом в свою тетрадку, взъерошил рыжий чуб и поднял руку.
– Лидия Степановна, можно?
– Да, Чеботарёв, слушаю.
– Помните, вы нам рассказывали о параллельных прямых?
– Да, конечно. И что?
– Ну, я просто запомнил, что они никогда не пересекаются. Вы мне ещё тогда «четвёрку» поставили.
– Да-да, Серёжа, помню.
– А тут что? Две оси – прямые линии, это понятно. А эти ваши две… как их…
– Гиперболы.
– Вот именно. Они ж не прямые, вы говорите?
– Да, это кривые линии.
– Ну, так выходит, они с этими прямыми-то рано или поздно состыкнутся!
– Нет, Серёжа, не состыкнутся, как ты говоришь,– улыбнулась учительница. – Дело как раз в том и заключается, что эти кривые бесконечно долго будут стремиться к соединению с осями, но так и не соединятся. В математике этот термин определяется как бесконечность. Помните, я вам рисовала такой знак – вроде положенной в горизонтальное положение «восьмёрки».
Серёжка нахмурил брови – ну, совсем, как его отец в сложных ситуациях.
– Не, Лидия Степановна, это две параллельных не пересекаются – вы же нам рассказывали, я запомнил. А тут не две параллельных. Одна прямая, а другая-то кривая! И стремится. Значит, где-то они… состыкнутся.
Лидия Степановна начала нервничать: время идёт, надо ещё успеть задание на дом дать.
– Чеботарёв, ты чем слушал, когда я объясняла про бесконечность? Да, здесь налицо одна прямая линия, другая – кривая. Да, одна стремится к другой. Но они никогда не сойдутся в одной точке, пойми! Потому что, будут бесконечно соединяться, но так никогда и не соединятся. Это и есть бесконечность.
Серёжка насупился и промолчал.
Вечером он подошёл к отцу.
– Бать, что такое бесконечность?
Отец – такой же рыжий, крепкий и молчаливый – только что поужинал и чинил настенные часы, сидя за кухонным столом.
– Эт чего, вам в школе задали про неё, про бесконечность?
Серёжка опустил вихрастую голову.
– Да нет. Просто математичка… ну, Лидия Степановна… В общем, я не понял про эту, как её… про гиперболу.
– Про чего? – отец встал со стула.
– Гиперболу. Кривая такая.
Серёжкин отец – и столяр, и плотник местного совхоза и, вообще, на все руки мастер – очень хотел, чтобы его сын выучился на какого-нибудь инженера, ходил при галстуке и ещё, чтобы женился на городской.
– Что за гипербола такая?
Серёжка достал тетрадку:
– Вот.
Чеботарёв-старший внимательно вгляделся в нарисованную сыном схему.
– Ну? И что тут непонятного?
– Да говорю ж тебе: вот две прямые линии…
– Так, вижу – две прямые. Учился, помню. Одна вдоль, другая поперёк. Дальше что?
– А тут эта гипербола. Видишь?
– Загогоулина эта, что ли? И эта – вторая, рядышком с ней?
– Ну. Две гиперболы.
– Что ну? Загогулины и загогулины. Что не так-то? Небось, в прошлый урок недослушал чего, а теперь Лидия Степановна виновата.
Серёжке стало обидно.
– Ничего я не недослушал! Говорю ж тебе: она сначала, в прошлом году, про две параллельные прямые рассказывала. Я за это «четвёрку» получил. А тут теперь эта…гипербола. Они ж должны где-то состыкнуться. Кривая с прямой.
Отец поскрёб затылок.
– Ага. Это две прямые. Так?
– Ну. Две оси – ось абсцисс и ординат.
Оба склонились над тетрадкой.
– А эта – кривая? – с некоторым сомнением спросил отец.
– Ну да, говорю ж тебе, она к бесконечности стремится. Есть в математике такой термин – бесконечность. Нам в седьмом классе про неё объясняли. Я ей одно – две параллельные никогда не пересекаются, а эти ведь всё равно рано или поздно пересекутся, они ж не прямые. А она…
Отец помолчал, подумал.
– Слушай, Серёга, может тут она тово… может сама путает чего?
Чеботарёв-старший закурил.
– Вот,