Даже архитектура города не отстаёт от стиля жизни, словно подгоняя и поощряя сумасшедший и такой счастливый уклад, прорываясь своими остроконечными небоскрёбами в голубое небо и раздирая одинокие облака. Вперёд и только вперёд!
По тротуарам уже давно перестали ходить, вместо этого люди стремятся по своим делам на самокатах и им некогда остановиться чтобы посмотреть хотя бы на те немногочисленные деревья, что выжили в этом царстве раскалённого бетона и стекла.
Итак, в жаркий полдень молодой человек счастливо летит на своём самокате через городской парк. Вокруг режущий глаз газон из яркой зелёной травы, стриженный под вечный аккуратный «бобик», а резиновые тропинки и дорожки норовят запутать нашего героя. Но его не проведёшь! Он – то самый настоящий знаток этих мест! Вдруг, проезжая мимо ряда пустых скамеек для бабулек, его взгляд зацепился за одиноко лежащую книгу.
Парень хмыкнул и уже проехал дальше, но любопытство взяло своё, развернув самокат обратно он вернулся к своей находке. На скамье лежала книга в потёртой самодельной обложке из старой газеты, настолько старой, что наш герой даже не застал время её выпуска, он попросту ещё не родился.
С этой импровизированной обложки на него смотрела сама история, люди… Совсем другие люди! Что это? Откуда на лице этой бабушки печаль, а у того мужчины с усами глаза, наполненные глубокими переживаниями? Какую книгу скрывает такая странная обложка?
Из уха выпал наушник, возвращая на землю молодого человека. Он услышал шелест или даже шёпот зелени, которые словно пытались наладить с человеком контакт, который давно потеряли с обретением статуса простого украшения, предмета дворового хозяйства.
«Собственно, а куда спешить?», – нестандартно подумал парень, -«Гляну, что за книжка, и поеду дальше».
– Добрый день, гражданин! – раздался позади голос, – Предъявите документы.
Молодой человек медленно повернулся и как можно вежливее постарался поприветствовать патруль, протянув руку, в которую был вживлён чип со всеми необходимыми документами.
– Павлов Тимофей Станиславович, номер…. 45892122222… – считал патрульный данные, а потом его взгляд упал на необычную книгу, – Что читаем?
– Я не читал, нашёл её на этой скамейке.
– Ай-яй, нехорошо, нарушаем, – покачал головой полицейский.
– Да что я сделал-то, гражданин полицейский?!
– Ну как что? Вы присваиваете чужую вещь, берёте её без ведома владельца. Хотели унести домой и почитать на досуге?
– Да нет, что Вы! Мне просто стало интересно, что это за книга.
– И что же это за книга? – патрульный испытующе смотрел на парня.
– Я не знаю, не успел посмотреть.
– Покажите книгу, – приказал полисмен.
Тимофей протянул свою находку и понял, что нашёл нечто запрещённое, потому что выражение лица патрульного сменилось на весьма строгое.
– Номер 22222, Вы обвиняетесь в распространении информации, подрывающей доверие государственной власти. Вы арестованы.
– Но я ведь ничего не сделал! – взмолился парень.
– Вы на улице держите в руках книгу, на обложке которой отображены эмоции, который запрещены в нашем государстве. А ну говорите, что в самой книге?
– Я не знаю!!!
– Да неужели? Не знает он! Раскрывай и читай! Может быть вспомнишь!
– Я просто подобрал забытую книгу!
– А мама не учила не подбирать чужие вещи, потому что это может быть опасно для нашего миропорядка?
– Я согласен, что поступил глупо, выпишите штраф, только не арестовывайте!
– Что там у нас? Читай название книги.
– «Мастер и Маргарита» …– обречённо произнёс Тимофей, прочитав титульный лист. Запрещённая литература – он влип.
На его запястьях защёлкнулись тугие сверкающие браслеты, словно разделив всё происходящее на правду и сюрреализм современного мира. Хоть один плюс был в таком стремительном обществе – никто не заметил его позорного ареста за то, чего он не совершал.
Сверкавшего стальными наручниками парня полицейский потащил через весь парк, такой умилительно – гладкий, как холодный металл на руках несчастного, зализанный, словно мысли посещавших парк людей. Тим даже не сразу вспомнил про самокат, который в момент осиротел по глупой и странной причине.
Машина. Вой сирены, будто везут злостного и матёрого уголовника. Прохожие даже не обратили внимание, все спешили по своим делам – этакие послушные и исполнительные, стремительные винтики единого механизма. Город – оболочка, а люди – механизм.
Но Тимофея занимало другое. Он искренне не понимал тяжести своего проступка, всегда старался быть как все, не выделяться, катался себе на самокате с наушниками, бьющими лёгкой попсой в мозг. И вдруг потерял