Твин Пикс – По шанхайским подвалам
Твин Пикс – Письмо
Reamonn – Supergirl
КИНО – Ночь
КИНО – Дерево
Алла Пугачева – На Тихорецкую
Tesla boy – Холод уйдет
Tesla boy – Compromise
Глава первая
«Тома! Я вляпался в неприятности. Должен двести штук до среды, иначе они меня не отпустят. Свяжись с Корнеем».
Не такое послание хочется получить за неделю до Нового года. Но именно это сообщение от Вадима Рубцова я увидела на экране утром в субботу, как только продрала глаза.
Этого. Не может. Быть. Похоже на глупый развод. Но сердце все-таки встревоженно застучало, а руки предательски затряслись. Сон, разумеется, как рукой сняло, хотя в субботу хотелось поспать подольше… Рабочая смена была с пяти вечера, и я планировала полдня провести в постели. Эти парни вечно все портят… Убью шутника!
Я, подложив под спину подушку, поудобнее устроилась на кровати и набрала номер Вадима. Ну сейчас я устрою ему взбучку! Его выходки уже переходят грань дозволенного. Наехать на него как следует у меня, скорее всего, не получится, поскольку мы с Вадимом проживали этап конфетно-букетных отношений. Но ни букета, ни одной жалкой конфетки я от него так и не получила. Вместо планируемой взбучки я наверняка растекусь, как мороженое в жару, влюбленное приторно-сладкое мороженое.
Да, наорать на Вадима не получилось. Рубцов не брал трубку, точнее, его телефон был вне зоны доступа. Я проверила все соцсети, в которых сталкерила парня: ничего! И в мессенджере он появлялся последний раз в четыре утра. Тогда же и было отправлено странное сообщение.
Я задумалась. Ерунда какая-то! С чего бы кому-то держать Вадима в заложниках? Конечно, он сын популярного некогда актера, но мальчику ведь уже не десять лет. Вадим студент, взрослый парень. Такого детину не заманишь в машину шоколадной конфетой ради выкупа. И… двести тысяч. Серьезно? Столько стоит человеческая жизнь? Жизнь сына известных родителей… Что для них какие-то двести тысяч? А для кого-то это неподъемная сумма. И для кого же? Правильно! Для меня! И почему Вадим написал именно мне?..
Еще раз быстро перечитала сообщение. Все ясно, видимо, Вадим взял деньги в долг и не отдал. Ни о каком киднеппинге речи не идет, как показалось мне спросонья.
Я отбросила телефон, легла поудобнее и закрыла глаза. Нет, все-таки это какой-то глупый развод. У «золотого» мальчика Вадима Рубцова нет двухсот тысяч? Наверняка ему на карманные расходы больше дают… И кто его держит в заложниках? Он что, занял деньги у террористов?
Вопрос, почему именно я должна была вытаскивать его из неприятностей, оставался открытым. Мы сходили всего на два свидания, даже не целовались ни разу. Свой поцелуй я приберегла для принца как раз на третье свидание. И вот уж не думала, что мне придется при помощи денег спасать Рубцова из лапищ каких-то бандитов.
– Это похоже на розыгрыш, – произнесла я вслух и прислушалась к внутреннему голосу. Однако тот подсказывал что-то нехорошее. Меня аж замутило немного – может, из-за того, что я вчера не успела поужинать. А теперь, едва проснувшись, умираю от голода. У меня с утра всегда зверский аппетит, а уж если волнуюсь… Утреннее сообщение от Вадима явно покачнуло мое равновесие.
– И что мне теперь делать? – снова вопросила я.
– Вставать! – послышался голос мамы. Она приоткрыла дверь и заглянула в комнату. – Томила, ты почему еще в постели? На работу опоздаешь!
– Сегодня мне к пяти, – проворчала я.
Вообще это как-то несправедливо, что в законный от школы выходной день я вынуждена торчать в ТЦ, а не отдыхать, как мои одноклассники. Язык мой – враг мой. Зачем я согласилась помочь Насте? Но подруга так расстроилась из-за того, что ее напарница сломала ногу в конце декабря, что я не могла смотреть на ее кислую физиономию. К тому же Настя постоянно талдычила, что предстоящий декабрь – урожайный месяц. Куча народу в ТЦ, много детей, а еще, может, на корпоратив позовут… Да еще перед Новым годом всегда платят двойной тариф. И я согласилась. Деньги перед праздниками явно не будут лишними. Я копила на новый телефон и маме с дедушкой хотела сделать хорошие подарки. Да, сейчас я ворчу, но в глубине души страшно собой горжусь. Это моя первая работа и первые заработанные деньги. Те, что сейчас лежали в узкой коробке из-под «вансов» на верхней полке книжного стеллажа как вклад в новый гаджет, не считаются. Их я скопила с обедов, отцовских «отступных» и «подарочных» от дедушки. Дед частенько баловал меня «с пенсии». Вместе с заработанными честным трудом деньгами получалась хорошая сумма, воспоминание о которой грело душу.
Мама прошла в мою комнату и начала, как обычно, придирчиво осматривать творческий беспорядок. Творчеством я здесь, конечно, не занималась, но беспорядок почему-то стабильно имелся в наличии. Мама хмурилась, а когда ее суровый взгляд прошелся по мне, так и вовсе закричала:
– Томила! Опять дурацкий чулок? Снимай эту гадость с головы!
Мама не понимала моих