а со мной в одну группу. Это был первый курс, я только закончил школу, и сильно волновался о том, как меня примут в новой компании. Старые друзья и привычки остались позади, впереди меня ждало что-то восхитительное и прекрасное, и в то же время волнующее, так как встречался со всем этим я в первый раз. В глазах рябило от бесконечных коридоров, аудиторий, широких окон, улыбок, рукопожатий. Новые люди, новые лица, новые шутки – все перемешивалось. Когда нас всех выстроили для знакомства в аудитории, я так дергался, что не знал куда деть руки, в итоге, они у меня так и болтались вдоль ног. Тогда все лица, которые мне не нравились, мне казались одинаковыми, то есть обычными. Но так случилось, что одно из них меня впечатлило, и я его запомнил навсегда. Ну или так мне тогда казалось.

      Мне сразу понравилось ее бесстрастное и спокойное лицо, и в то же время полное внутренней энергии, которая выражалось во внимательном взгляде, который смотрел на все вокруг, как на произведения искусства. В аудитории она всегда вела себя как в музее, медленно и неторопливо разглядывая каждый шорох и звук, но при этом не сразу на него оборачиваясь, выдержав значительную паузу. Казалось, что все что она наблюдает, она нанизывает на какие-то невидимые бусы, которые потом в одиночестве перебирает. Когда она улыбалась, то улыбка ее походила на загадочную улыбку Моны Лизы, которая скорее выражала не радость, а удивление какому-то чуду, которое происходило вокруг. Глаза ее были необычно глубокие, в них можно было легко утонуть, если задержать взгляд более трех секунд, что со мной и происходило не раз. Я просто проваливался в две эти теплые лужи, и терял полностью ощущение времени и пространства.

      Не могу сказать, что меня привлекало только ее лицо, тогда бы это была просто симпатия, которая случалась со мной множество раз, нет, это было какое-то наслаждение всем сразу, без выделение лучших или худших черт, что больше всего походило на любовь. Мне было приятно смотреть на нее, даже когда я не видел ее лица, а лишь край ее одежды или ноги, потому что я всегда чувствовал ее полностью, все целиком, а не по отдельным симпатичным или красивым частям. Даже когда она лениво поправляла свои волосы, или просто чесала локоть, я испытывал восхищение ее грациозностью и элегантностью, хотя сам понимал, что она мало чем отличалась этими движениями от остальных, но мое сердце этого не понимало. Оно видело то, что не видели глаза, оно чувствовало больше, чем мог я осознать и понять. Все это было больше чем я сам, все это накрывало меня огромной волной, и несло как песчинку вдаль. Это была любовь.

      По началу, мы друг друга не замечали, или делали вид, что не замечали друг друга, но почему-то каждый раз, когда наши взгляды случайно встречались, то они непроизвольно задерживались. Будто разглядывали более детально, или даже заглядывали как можно глубже, пытаясь за таинственностью глаз разглядеть хоть какие-то черты характера. Мы долгое время, как это положено безумно влюбленным, не обменялись и словом, только смотрели, как бы случайно, друг на друга вскользь. Но в этом взгляде было больше слов и эмоций, чем во всей романтической литературе, и каждый кто когда-нибудь любил, согласится с этим. Когда она смотрела на меня, небо казалось жидким, и по нему можно было плавать, я ощущал себя цветущей вишней с тысячью лепестков. Во мне билось миллион сердец, и каждое стучало по особенному. И я с трудом скрывал свой восторг ее красотой, той, которая была за глазами. Я стеснялся своих чувств.

      Да, я влюбился, и не могу сказать, во что именно: в улыбку, в глаза, в овал лица, в фигуру или еще что-то, не знаю сам, скорее всего во все сразу. Каждое ее движение, и каждый поворот глаз, щекотал меня перьями изнутри. Когда влюбляешься по уши, то невозможно объяснить, во что именно, просто хочется быть рядом, постоянно, и как можно ближе. Иногда, не ожидаешь, что та, кто тебе очень нравится, может рассматривать и тебя как своего партнера, то есть можешь понравиться ей и ты сам. Да, меня немного испугало то, что я могу понравиться такой красотке, которую даже не мог представить раньше в своем воображении. Она была идеальна во всех смыслах, даже более чем и идеальна, она превосходила все мои ожидания о женской красоте, от чего меня еще сильнее смущало: за что я мог ей вообще понравиться. Мне казалось, что она создана для какого-то идеального парня с большими деньгами и такой же совершенной красотой, ну уж точно не для меня. Но день за днем, я ловил ее любопытные взгляды на себе, они как бы задерживались, и тепло меня поглаживали, от чего я, как говорил уже ранее, сильно смущался, – я просто не мог в это поверить.

      Однажды, когда в классе никого не было, написал на ее парте «я люблю тебя». Увидев это, она сразу поняла, ну или по крайне мере предположила, что это мог сделать только я, а значит, и мой блуждающий взгляд выдавал меня с потрохами. Она тут же обернулась на меня с таким осуждающим видом, что я даже не сразу понял за что: за то, что я к ней чувствую, или за то что испачкал чужое имущество. Или за то, что коснулся так грубо ее нежной души. Вероятно, это было не то, что она хотела увидеть от меня. Это было слишком по детски, и мне тут же снова стало стыдно за себя, и я захотел тут же стереть эту надпись. Но было поздно, она ее уже увидела. Почему же я не контролирую себя и творю такой абсурд, – я не могу себе объяснить, но каждый раз, когда думаю о ней, хоть в одиночестве, хоть в аудитории с ней, мне кажется что это