Чуть подсластила пилюлю всегда к Танееву благоволившая та же Петровна: припомнила присказку, что страшнее кошки зверя нет, после чего добавила, что мир не без добрых людей, найдётся кому на ту кошку управу найти. К тому же задета репутация главного патологоанатома дороги.
– Ильич? – спросил Рудаков.
– И он тоже, – уклончиво ответила Петровна.
– Какой Ильич? – удивился Танеев. Немыслимо почудилось вдруг ему, что вступится за него, всё-таки комсомольца, партийная организация, говорят они сейчас намёками. – Владимир Ильич?
– Почти, – хохотнула Петровна, – только он Вадим Ильич, транспортный прокурор. Эта кошка небось пострашней будет.
Больше обнадёжили Танеева не слова Петровны, а тон, каким были они сказаны. Непонятно лишь было, почему берётся за это Петровна, а не влиятельный Рудаков. Разве что Ильич этот ей какой-нибудь кум, брат или сват, все они тут так или иначе повязаны, чужакам не протиснуться. Но когда уже возвращался он в общежитие, вновь заискрила идея одним ударом разрубить этот туго стягивавшийся узел – просто-напросто сбежать отсюда. Чёрт, в конце концов, с трудовой книжкой, новой обзаведётся, диплом и паспорт у него при себе, остальное не существенно. Подписки о невыезде он Басманову не давал. И блефует Басманов, ёжику ясно, что могут объявить всесоюзный розыск. Как же, больше дела нет у страны, как ловить какого-то никому не нужного Вовку Танеева.
Но не сбежал. Неожиданно оказалось, о чём и не подозревал прежде, что постепенно если не своей, то во всяком случае для чего-то нужной ему становилась эта далёкая непрестижная больница, первая больница в его врачебной жизни. По крайней мере не заслуживала она, чтобы поступить с нею так нечестно. Ещё, может, и потому, что запомнились слова Рудакова об умении держать удар. Принципиально, чтобы не торжествовал Басманов. Мужик он или не мужик, хоть и уязвимо это присловье? Не сбежал, но последующие три месяца были такими, что лучше не вспоминать.
Первым обломом было, что всесильный Ильич, непосредственный начальник Басманова, не захотел тем не менее с ним связываться. Почему – лишь догадываться оставалось. Вмешивалась и врачебно-санитарная служба, приезжал оттуда зам по кадрам, беседовал с Басмановым – и тоже уехал ни с чем. Подключался и Красноярск, защищали, права была Петровна, честь мундира своего главного специалиста – безрезультатно. Будто бы звонили в местную прокуратуру даже из Москвы, из Главсанупра. Танееву казалось