До последнего времени она вообще ничего не собиралась в своей жизни менять. У нее все было стабильно и хорошо и обещало стать еще лучше. Учеба, парень, в будущем – работа, семья и дети. Оказалось, достаточно нескольких минут, чтобы вся эта продуманная на годы вперед жизнь рухнула, как детский песочный замок.
Так глупо и до смешного банально. Случай.
Не было пар, зашла в кафе и столкнулась со своим парнем. А он сидел там в обнимку с другой, целовал ее в губы, приспустив маску. Аля увидела их издали и замерла столбом, смотрела, шевельнуться не могла. Не сразу, но он тоже ее заметил и только слегка изменился в лице. Потом и вовсе позвал:
– А, это ты. Иди к нам.
Такой идиоткой она себя еще не чувствовала. Развернулась и пошла оттуда куда глаза глядят с твердой уверенностью, что в жизни надо что-то менять.
И этот тату-салон, кстати, тоже попался ей случайно.
Однако Аля уже добрых полминуты как вошла, а в салоне никого, пусто. Она решила подождать. Присела пока на черный диван у стены и стала рассматривать фотографии на стенах. А напротив висело зеркало. В нем отражалась она вся, с ее глупостью, наивным кукольным лицом и длинными распущенными волосами. Мелькнула мысль постричься налысо, но она сразу отмела ее. Волосы отрастут, а ей нужно было что-то такое, что останется с ней навсегда. Прививка от наивности, напоминалка.
Она уже хотела отвернуться, но тут обратила внимание на большой горизонтальный постер за спиной. Там была такая динамичная композиция. Пыльная степь и летящий по ней табун диких лошадей. Хищные птицы в желтоватом небе, на переднем плане пучками сухая трава…
Из внутреннего помещения вышел парень в узкой черной маске и перчатках, поздоровался:
– Здравствуйте.
Аля сразу очнулась, ответила на приветствие.
– Уже выбрали что-нибудь?
Да, рисунков на стенах было предостаточно. Но все не то. Эти тату какие-то огромные и сумбурные, а ей хотелось какой-нибудь маленький знак.
– Вы знаете, нет, – проговорила она.
– Ну тогда вот вам альбом, – парень взял со стойки толстый альбом с образцами рисунков и фотографиями и принес ей.
Вроде бы ничего необычного, а все почему-то ощущалось так, словно она выбирала не татуировку, а судьбу. Глупость конечно же.
– Спасибо.
Аля повела плечом, отбрасывая назад русую прядь, и уже хотела открыть альбом. Но в тот момент из внутреннего помещения вышел еще один человек. Темноволосый мужчина лет сорока, высокий и крепкий, но поджарый. Как будто высушенный солнцем. Она еще подумала – наверное, азиат. У него были ярко выраженные скулы и раскосые глаза, бородка, усы. Но главное – взгляд. Непроницаемый и спокойный.
Стоило ему появиться, парень тут же поклонился.
– Мастер.
Тот кивнул ему и отпустил жестом:
– Иди, я сам.
У него и голос оказался под стать внешности, спокойный и властный.
Аля невольно смешалась, этот человек казался значительным и смотрел слишком проницательно. И еще – он был без маски и перчаток. Она сжала альбом, лежавший на коленях, как бы отгораживаясь им, и уставилась исподлобья на мужчину. А мастер уселся на пуф, скрестил руки на груди и спросил:
– Для чего вам тату?
Он смотрел на нее, склонив голову набок, словно принимал экзамен. Стало не по себе, да еще ей приходилось задирать голову, чтобы смотреть на него. Аля затеребила углы альбома. Хотела сказать что-то другое, но неожиданно для себя сказала правду:
– Я хочу изменить свою жизнь. Начать сначала.
В узких восточных глазах на миг мелькнуло что-то странное.
– Где хотите сделать тату? – спросил он.
Где? Она еще об этом не задумывалась. Наверное, так, чтобы видеть часто.
– Вот здесь, – она показала на левую руку чуть выше запястья.
Мужчина кивнул ей на большое черное кресло-трансформер:
– Садитесь.
А сам отошел к стойке. Ей особо не было видно, что он там делал, но музыка сменилась. Теперь это было что-то ритмичное, этническое, диковатое. Поплыл легкий дымок ароматических курений. Она еще подумала – хорошо, что у нее нет аллергии.
Но вот он вернулся. На этот раз мастер был в маске и перчатках. Подкатил столик с инструментами и уселся в рабочее кресло рядом с ней.
Але и так было не совсем комфортно, а он еще велел ей положить руку на подлокотник, вообще стало тревожно. Наверное, потому, как только он к ней прикоснулся, она нервно дернулась. Мужчина взглянул на нее и произнес:
– Боишься – не делай, делаешь – не бойся, а сделал – не сожалей**.
Мороз по коже.
Она так и замерла под его взглядом.
Потом вдруг стало стыдно собственного страха. В конце концов, она сама хотела,