– РОТА ПОДЪЕМ, – пронеслось вихрем, не давая никакого шанса на сон, никакой возможности быть не услышанным. Могучая энергия, пропитанная бесконечными подъемами, подхватила еще не проснувшиеся тела, столкнула с кроватей, всунула ноги в сапоги, предварительно обмотав портянками, смешалась с густым запахом гуталина и затихла, передав весь свой потенциал в солдат.
Мозг Дениса сопротивлялся и искал любую лазейку хотя бы на миг снова погрузиться в блаженный покой, и даже пробежка вокруг плаца после скоротечной утренней проверки не смога встряхнуть и воспламенить пламя сознания в стриженой голове, и только холодная вода немного освежила.
Денис, набрав в ладони очередную порцию холодной воды, плеснул в лицо и огляделся, всматриваясь в незнакомые лица. Как правило, первое впечатление на уровне бессознательного – более верное, чем осмысленные выводы логики. Денис это хорошо знал. Он не раз попадался в ловушки, наступая на одни и те же грабли, ошибаясь в людях, и на этот раз он решил быть осмотрительнее.
Зубная щетка куда-то подевалась, и Денис, выдавив немного пасты на указательный и средний палец правой руки, почистил зубы. Мята без жалости уничтожила остатки вкуса маминых пирогов, который ярко чувствовался на губах, вынесенный из сна.
Так начался первый день в четвертом дивизионе в сорока километрах от города Кемерово у младшего сержанта Ипатова. За плечами остались полгода учебной части, оставив напоминания о себе двумя блестящими полосками – лычками на погонах, которые кричали, что он младший сержант, и правами водителя многоосных гусеничных машин.
Денису как младшему сержанту доверили линейку во взводе. В подчинении оказалось четверо: два грузина, как и Денис, несущие службу уже полгода – по-простому «черпаки», узбек, отслуживший год, поэтому носит гордо неуставной статус «фазан», и русский, отслуживший полтора года. Полтора года – это не кто-то там, а целый «дедушка», еще рывок, а там дембель и домой.
Много баек и страшных историй о своем будущем наслушался Денис до прибытия в дивизион.
И вот он здесь, в войсках, и ему придется испытать на собственной шкуре правдивость этих страшилок.
Глава 1. МОЯ, ТВОЯ КОМАНДИРА
В семь часов утра, после зарядки и утренних процедур, личный состав выстроился для утреннего осмотра в центральном проходе казармы.
Рядом с Ипатовым стоял новоиспеченный подчиненный узбек Довлатов, или по-простому Пипр, и хлопал его по груди, приговаривая:
– Мой командира, мой командира.
– Твой, твой, – пытался отшутиться Денис, предпринимая неловкие попытки освободиться от назойливых приставаний подчиненного.
Шаркающей расхлябанной походкой к ним подошел ефрейтор – высокий узбек с одной лычкой на погоне, и с интересом посмотрел на Ипатова. У него было неестественно детское лицо с безобразным толстым шрамом, пересекавшим правую щеку от края глаза до челюсти.
«Кто же тебя так покалечил?» – подумал Денис.
Большой рот с пухлыми губами растянулся в улыбке. Схватив Дениса за воротник левой рукой, указательным пальцем правой руки указывая на него, он обратился к Довлатову:
– Твой командира, говоришь? – потом перевел взгляд на Ипатова и процедил сквозь зубы: – Смотри мне… командира. Шуршать будешь, как иплес.
– Салам, Фарход, – пропел Пипр заискивающим тоном, чем удивил Дениса.
– Смотри мне, иплес, – продолжал наезжать на Ипатова узбек. – Ты не командира. Твои сопли на погонах ничто – ноль. Учебка в зачет не идет.
Ипатов поначалу растерялся, но потом подумал: «Этот высокий узбек навряд ли много отслужил, слишком молодой с виду. Не вяжется только тон Довлатова. Наверное, хороший его друг, земляк, как ни крути, да ладно, разберемся потом. Струсить – значит расписаться в бессилии, а в первый день потерять репутацию ой как чревато в дальнейшем. Посмотрим, кто кому люлей отвесит».
Денис резко сдернул с себя руку Фархода и оттолкнул его от себя:
– Да пошел ты. Сопля ефрейторская.
– Ты что, иплес? Оборзел? – прошипел узбек, не открывая рта и выпучив глаза. Казалось, звук идет из шрама. Видно было, что он не ожидал такой дерзости, и его лицо покрылось красными пятнами от негодования.
Улыбка преобразилась в зловещий оскал, резкий удар, и кулак врезался в живот Ипатову. Денис выдохнул и сделал шаг назад. Упражнения на турнике закалили пресс, и удар не произвел тот эффект, на который рассчитывал Фарход. Это его разозлило еще больше, и он ринулся в наступление.
Ипатов приготовился к драке, но неожиданно между ними появились два сержанта славянской внешности. Папироса в уголке губ у одного, усы, расстегнутые воротники и низко висящие ремни из натуральной кожи, потертые временем, у обоих указывали на то, что они или старослужащие, или,