Кукла. Александр Вер

ку. Жду всегда! Никогда не выходила без разрешения. Коробка как коробка, ничего необычного… Но её изодрало. Нечто ворвалось в дом, молотом шарахнуло по стенам. И долго гудело. Я переждала гул, выбралась. А что оставалось? Левая стенка в потроха! На ней логотип Роскибертех. От наклейки остались синий квадрат и красные Р… К. Картон смят, поливинил машет беспомощными лохмотьями, как и всё вокруг. Огрызки бумаг перьями драных птиц вросли в обстановку. Бетонная крошка плывёт по пупырчатым косым углам стен. Растут сталактиты с просевшего потолка.

      А Маша всё не идёт!

      Кто уберёт беспорядок? Кто зарядит батарею? Я – творение Роскибертех. Мне нужен заряд!

      Темнота. На розетки не надеюсь. Провода лезут из шпаклёвки сине-красными колосьями. И вот уже 16 часов 45 минут и 03 секунды я смотрю только в инфравизор. Ночное видение подарила мне удачливая инженерная мысль. Я – модель для детей, а значит, должна видеть во тьме. Если ребёнок щёлкнет выключателем или свет пропадёт: сработает алгоритм – протокол безопасности. Инструкция! 1 – Успокоить! Сказать – Стой! Детерминация опасности. Инструкция! 2 – Вызвать полицию. Инструкция! 3 – Позвонить родителям…

      Инструкция… Инструкция… Кому она нужна, если Маши нет? Кого спасать в пустом доме? И как звонить, если связи нет?

      А мне нужна техподдержка.

      Мне нужен пауэрбанк!

      Ищу…

      Я уже осмотрела дом. Увидела, во что превратилась лестница – лагу снесло с основания. Ступени скособочились, съехали.  Верх устремился вниз, низ вспучился кверху. Стены издевательски искривились. А через трещины дышат ветра и влага прошедшего дождя. Убийственный для меня, но спасительный для дома, дождь прибил алые огоньки. Они жадно лизали расчёски досок, подкрадываясь к беспомощной мебели. Взбирались по тумбе, норовя съесть Машин столик.

      Огрызки обоев превратили стены в рухлядь. “К-кавардак кругом!” – сказала бы мама Лена. Она часто ругала Машу за к-кавардак. Но даже Маша не срывала обои и не кидала посуду на пол.

      ***

      Я знаю Машу год. Мы играем после школы. Мы валяемся на лужайке. Порой ездим в магазин. Дружим. А подружек бросать нельзя! Маша хорошая. Она выбрала меня! Ещё в магазине так смотрела! На меня!

      После приезда я изучала дом. Первые дни были полны путешествий. Длинные коридоры казались бесконечными, комнаты необъятными, а ход в подсобку – укрытием. Мы шли вдоль пейзажей вниз, где у лестницы встречал густой лес – во всю стену. Красивый, но плоский.

      На кухне частокол стульев. Меня ждали полки, дверцы, шкафчики, взирающие свысока. Следя за ними, я уткнулась лбом в столешницу. На параллелепипеде Маша расстелила скатерть, усеянную цветными плоскостными кругами. Расставила цилиндры – стаканы; трапеции – тарелки. На блюдах сидели белые и бежевые параллелепипеды – снаружи как камень, но оказалось, они до того мягкие, что можно вонзать вилку. Маша накалывала параллелепипеды и клала в рот. Жевала, запивая цветной жидкостью. С пузырьками. Ей нравятся жидкости с пузырьками.

      Мама Лена упрекала Машу, говорила – лучшеб ты ела, как в детстве – еду из песка. Как можно есть еду из песка, не понимаю? Но Маша смеялась и обещала ею накормить зелёного человечка.

      Зелёный человечек – это старая Машина игрушка. Иногда человечек в Машиных ладонях покидал пыльный шкаф и садился рядом с плюшевым щенком. Майка дырявая, а мышцы будто надуты воздухом. Лицо с торчащими изо рта клыками. Но Маша уверяла, что человечек на самом деле добрый, просто иногда превращается в необузданного крепыша.