Крейсера. Валентин Пикуль. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Валентин Пикуль
Издательство:
Серия:
Жанр произведения: Историческая литература
Год издания: 0
isbn:
Скачать книгу
укладываться? Скоро приедем.

      Кипарисов разъезд ничего не дал для обозрения, кроме гигантских поленниц дров, заготовленных на зиму для жителей близкого города; за станцией Седанка, где уютно раскинулись дачи, за разъездом Первая Речка, где квартирует вечно голодная рота саперов и зашибают деньгу бывшие сахалинские каторжане, – за всем этим блаженством, далеко не райским, пассажирский состав, огибая берег Амурского залива, устремлялся дальше – к призрачному городу. Владивосток вырос на широтах Флоренции и Ниццы, но зимою бухта Золотой Рог сковывала в тисках ледостава русские крейсера, которые экономно подогревали свои ненасытные желудки-котлы дорогим английским углем кардифом…

      Проводники уже обходили вагоны, собирая чаевые:

      – Дамы и господа, спешить не стоит, потому как Россия кончается: далее ехать некуда. Рекомендуем гостиницы для приезжих: «Тихий океан», где ресторация с женским хором и тропическим садом, неплоха «Европейская» с цыганским пением, а в номерах Гамартели до утра играют на скрипках румыны…

      Ну, кажется, мы приехали куда надо. Даже страшно вылезать из вагона, когда задумаешься, что здесь конец и начало великой России, а дальше океан вздымает серебристые волны. Чуточку задержимся на перроне, чтобы послушать разговоры прадедушек и прабабушек, заранее извинив их наивность:

      – О, как мило, что вы нас встретили!

      – Ждали, ждали… Что новенького в России?

      – Да ничего. Наташа все-таки разводится с Володей.

      – Кошмар! Такая была страсть, и вдруг… кто поверит?

      – Сейчас, мадам, у Елисеева уже продают котлеты-консервы. Вскроешь банку – все готово. С ума можно сойти, как подумаешь, что мы станем лопать через сто лет.

      – Петряев ничего больше не пишет?

      – Где там писать! Уже посадили.

      – Такой милый человек… за что?

      – За политику. За что еще людей сажают?

      – Скажите, дает ли теперь концерты Рахманинов?

      – Не знаю, душечка. Но мне показывали его жену. Плоская как доска. Нет, не такая жена нужна великому Рахманинову.

      – А как столичные газеты? Оживились?

      – Да. Цензура везде вычеркивает слово «ананас».

      – За что же такие репрессии против ананасов?

      – Вы разве не слышали? Наш бедный Коля в тронной речи сказал: «А на нас господь возложил…» Это же нецензурно!

      Кончалось лето 1903 года. Американцы недавно укокошили своего третьего президента, а из окон белградского дворца-конака сербы выкинули короля Обреновича с его дамою сердца – Драгою Машиной. После Гаагских конференций о всеобщем разоружении все страны начали срочно вооружаться. Россия с Японией вежливо раскланивались на дипломатических раутах, созванных по случаю очередного обмена мнениями по корейскому вопросу. Американцы тем временем спешно прокладывали в Сеуле водопровод и канализацию, желая соблазнить бедных корейцев удобством своих роскошных унитазов. Теодор Рузвельт, новый президент США, высказался, что в споре Токио с Петербургом американская сторона будет поддерживать японцев. Английские солдаты готовились штурмовать кручи Тибета, их канонерки сторожили устье Янцзы, из гаваней Вэйхайвэя британский флот вел наблюдение за русскою эскадрою в Порт-Артуре…

      Пассажиры у вокзала нанимали извозчиков.

      – Трудно поверить, что я на краю света. Это и есть Светланская? Значит, ваш Невский проспект… А куда теперь заворачиваем? На Алеутскую… боже, как это все романтично!

      Владивосток терялся в гиблых окраинах Гнилого Угла, там же протекала и речка Объяснений, где уединялись влюбленные, чтобы, отмахиваясь от жалящих слепней, объясняться в безумной страсти. Ярко-синие воды Золотого Рога и Босфора покачивали дремлющие крейсера; под их днищами танцевали стаи креветок, сочных и вкусных, проползали на глубине жирные ленивые камбалы, а сытые крабы шевелили громадными клешнями…

      Владивосток – край света. Дальше ничего нету.

      – И уже не будет, – утверждали обыватели.

      ………………………………………………………………………………………

      Еще никто не помышлял о войне, и шесть нотных магазинов Владивостока имели богатый выбор для любителей музыки. Молоденький мичман Сережа Панафидин купил для своей виолончели «Листок из альбома» Брандукова, на Алеутской в магазине братьев Сенкевичей ему предложили «Souvenir de Spa» знаменитого Франсуа Серве (тоже для виолончели).

      – Не пожалеете, – сказали братья, – ведь это лейпцигское издание старой фирмы Брейткопфов… Кстати, господин мичман, вы ведь, кажется, с крейсера «Богатырь»?

      – Да, младший штурман. Почти целых полгода шли из Штеттина вокруг «шарика», пока не бросили якоря на рейде в Золотом Роге… стоим как раз напротив Гнилого Угла.

      – Неужели плыли со своей виолончелью?

      – Пришлось держать ее в платяном шкафу. Очень боялся не уберечь от сырости, особенно в Индийском океане.

      – Вам бы надо бывать в доме доктора Парчевского.

      – Простите, не извещен. Кто это?

      – Ну