Но неужели в таком случае невозможно полноценное самовыражение художника в работе над детской книгой? Подобный вопрос задает и книговед М. А. Алуева в своей диссертации на соискание ученой степени «Детская художественная иллюстрированная книга как синтез искусства и средства эстетического воспитания» (2010), но ответ на него дает смазанный, обобщенный из-за специфики преследуемых целей. Алуева в основном опирается на теории Ляхова и в меньшей степени уделяет внимание работам других искусствоведов. Иную, более распространенную тенденцию мы можем наблюдать в более позднем исследовании на актуальную для нас тему – в диссертации на соискание ученой степени искусствоведа Е. В. Ескиной «Московская иллюстрация детской книги 1960–1980-х годов» (2013): в этой работе изучению подходов названных искусствоведов и историографии посвящаются отдельные главы. Например, в тексте Ескина ясно выделяет противостояние Герчука и Чегодаевой[10] (то есть между тем, кто придерживается мысли о «конструировании» книги как единого организма, и тем, кто рассматривает только иллюстрацию как отдельное художественное произведение) и проводит подробный обзор художников-иллюстраторов указанного времени, а также анализ влияния исторических процессов в СССР на развитие детской книги через призму художественной критики. Но после прочтения труда Ескиной у читателя также не складывается основательное понимание о работе московских иллюстраторов, наоборот, возникает мысль о вторичности их искусства[11]. Опровергнуть это мнение в настоящей работе только предстоит.
На примерах указанных авторов видно, что последние монографии и комплексные труды 2010-х годов, посвященные детской книге, опираются на ранее проведенные исследования и оперируют понятиями, утвержденными еще в советском искусствоведении в 1960-х годах. Тексты подробно анализируют эволюцию детской книги под давлением изменений в экономической и социальной сферах государства. Но, несмотря на рост популярности и актуализации детской книги (и советской – в особенности) во всем мире, наши отечественные исследователи пока только прозрачно намекают на «внедрение» российской детской книги в мировой контекст и редко проводят при анализе четкие связи между образцами детской книги разных стран. Из-за выбранного пути в информационном поле есть недостаток более широкого охвата. Недопустимо отрицать или недооценивать роль влияния государственной политики на развитие детской книги, но одновременно с этим невозможно игнорировать воздействующие друг на друга обмены эстетического характера.
Одним из первых искусствоведов, которые занимались не только историографией детской иллюстрации в России и СССР, но и вопросами зарубежной детской книги, была Э. З. Ганкина. Ее работы о советской детской книге и художниках-иллюстраторах представляют для настоящего исследования особый интерес. Составленная Ганкиной «Детская книга