Его рисунки изысканно, значительно красивы, и эта красота разнообразна и узнаваема.
Как узнаваемо в них писательское слово, о чем пишет и Виталия Хан. С любовью и профессиональным видением разбирает она лучшие циклы иллюстраций (к «Чудесному путешествию Нильса с дикими гусями» Сельмы Лагерлёф, к «Винни-Пуху» Алана Мильнея, к трем сказкам о божественной любви («Снежная королева», «Русалочка», «Дюймовочка») Ханса Кристиана Андерсена, к «Народным рассказам» Толстого и др.), мастерски исполненных в разной стилистике и в разных техниках; она замечает в них еще одну интересную особенность, увиденную так именно ею, – пластику движения, дающую диодоровским иллюстрациям дополнительную художественную жизнь.
Л. Кудрявцева, арткритик,
Заслуженный работник
культуры России,
член МОСХ
Введение
Значимость книги для истории мировой культуры бесспорна. Ее трудно переоценить, несмотря на то, что сегодня во всем мире продолжают распространяться альтернативные книге носители информации – плоды высокотехнологичных десятилетий:
«“Среди тех миров, что не подарены человеку природой, а сотворены из материалов его собственного духа, мир книги – величайший”[1]. Без него не может состояться человек, не состоится и читатель. Но воспитание читателя, способного воспринимать произведение во всем его богатстве, – процесс долгий и трудный. Приступать к его осуществлению необходимо с раннего детства, т. е. с возраста, когда идет формирование предпосылок читателя, иначе есть вероятность в скором будущем его потерять или вообще не сформировать»[2].
Приведенная цитата из предисловия к сборнику научных трудов о культуре детского чтения емко излагает основной посыл каждого известного исследования об отношении книги и ее читателя: необходимо устанавливать связь между текстом и человеком, и желательно как можно раньше, так как длительное время гарантирует возможность выстроить более крепкие отношения. Таким образом, с книгой человек при удачных обстоятельствах знакомится еще в детстве, и благополучный исход этого знакомства зависит не столько от маленького читателя, сколько именно от самой книги. Насколько любопытной, интересной и захватывающей она может оказаться?
001 Художник Б. А. Диодоров
Главным компонентом именно детской книги исследователи самого разного толка (педагоги и воспитатели, социологи, литературоведы и искусствоведы) единогласно признают (с некоторыми оговорками) иллюстрацию, которая и является основным предметом настоящего исследования. Но изменения, которые принесла последняя четверть ХХ века, сказались на темпе развития книжной графики в России, и работа художника над книгой перетерпела значительные метаморфозы. Она стала более простой и доступной, но одновременно с этим часто посредственной и шаблонной…
Однако мы сосредоточимся не на расплывчатых тезисах о культурологическом и социологическом значении иллюстрирования детской художественной литературы, а поставим перед собой более сфокусированные задачи. Ценность иллюстрированной детской художественной книги как вида искусства и инструмента воспитания будет доказана на примере творчества признанного классика, московского художника книги – Бориса Аркадьевича Диодорова (род. 1934 г.), который продолжает работать и по сей день.
Почему выбор пал именно на художника Диодорова, который, несмотря на долгие годы кропотливой работы над оформлением и иллюстрированием книг для взрослых и маленьких, широко любимых читателями, в специализированной искусствоведческой литературе часто оказывался в тени своих ленинградских и московских коллег по цеху и современников, работающих еще в станковой графике и живописи?
Ответ на заданный вопрос кроется в следующем вопросе: кто же такой художник книги? Когда иллюстрация признается важным компонентом книги для детей (иногда и для подростков), сам художник оказывается заложником сложного процесса взаимодействия текста, визуального ряда и предметности как таковой. Его положение становится неоднозначным из-за целого ряда влияющих на работу факторов, которые могут быть как помощью ему, так и препятствием для плодотворного результата. Это зависимость от первоисточника – авторского текста и от аудитории со своим собственным, поддающимся корректировке и влиянию, восприятием, к которой будет обращен конечный продукт. Стереотип о «несостоятельности» художника-иллюстратора проецирует общее впечатление о вторичности творчества художников книги. То есть, если кратко, художник книги становится заложником общепринятого представления об условной «беспомощности» иллюстрации.
002 Книги, иллюстрированные Борисом Диодоровым
Борис Диодоров интересен тем, что он сумел избежать описанной ранее участи – не стать заложником собственного узнаваемого стиля. Каждая книга, оформленная и проиллюстрированная им, является законченным полноценным художественным произведением, а не простым пересказом авторского