Угроза отозвалась леденящим ужасом в животе. Арда почти не помнила своё детство – только ощущения. Голода, страха и отчаяния. Так что где бы ни была эта «дыра», возвращаться туда вовсе не хотелось.
Внезапно между лопаток жутко зачесалось. Арда обернулась, и поймала взгляд другой ученицы, Несты. В нём не было сочувствия, зато высокомерия и злорадства хватало с лихвой. Чем она заслужила такое отношение, Арда не понимала. Разве что только тем, что Неста происходила из богатого и знатного рода, и ей не нравилось делить комнату с простолюдинкой. Но ведь распределением занимаются коменданты Академии, и Арда никак не была виновата в том, что её подселили к графской дочке… Что, впрочем, не помогало ей наладить отношения с капризной соседкой.
Повинуясь приказу наставницы, незадачливая юная магичка поплелась к выходу, как можно сильнее втягивая голову в плечи, будто стараясь совсем исчезнуть. Едва она пересекла порог, изнывающие от волнения одноклассницы засыпали её вопросами – в экзаменационный зал впускали строго по двое, и Арду с Нестой вызвали первыми. Чувствуя подступающие слёзы, Арда буквально растолкала стайку девчонок и почти бегом направилась в сторону сада.
Внутренний двор встретил её тишиной и прохладой. Осень постепенно вступала в свои права, и далёкое солнце уже не могло прогреть землю и воздух. Его тепла отчаянно не хватало, и растения тихо умирали без живительной энергии, роняя яркие листья на аккуратно подстриженную траву.
Особенно жаль было сиреневый куст. Арда обожала аромат пышных лиловых гроздей и гладкие прохладные листья. Она приходила сюда в самые тяжёлые дни, и, посидев немного в тени любимого растения, необъяснимым образом находила внутри себя силы продолжить обучение.
Но сейчас в сирени было не больше жизни, чем в самой ученице. Часть листьев уже опала, а остальные едва держались на тонких ветвях.
Арде вдруг нестерпимо захотелось вдохнуть аромат чудесных соцветий. Хотя бы раз, пока её ещё не отчислили. Сирень – редкость в их засушливых краях, и когда она теперь сможет увидеть нечто подобное – неизвестно…
На уроках магии друидов им показывали заклинание, способствующее росту и развитию новых побегов. Вот только эта магия была куда сложнее магии огня, и, естественно, никак не подчинялась слабо одарённой Арде. Чуть-чуть неловкого телекинеза – вот и всё, на что она годится. «Магичка-грузчик» – ядовито усмехалась мадам Лизетта, наблюдая за тем немногим, что могла продемонстрировать юная ученица.
Из глаз всё же брызнули слёзы обиды и отчаяния. Нос тут же забился, а в кармане не оказалось платка.
Внезапно Арду охватила ненависть к себе. Почему, почему она вышла такой нескладной? Она даже не может заплакать грустно и красиво, как это делают другие девочки – изящно промокая печальные глазки белоснежным платочком и тихонько всхлипывая.
А не заливаясь соплями и судорожно ловя воздух ртом. Злость нарастала так стремительно, что Арда зажмурилась и сжала ладони в кулаки. Бездарность и тупица. Никчёмная и никому не нужная. На самом деле мадам Лизетта вовсе не унижала её, а просто говорила правду.
Ногти впились в ладони до крови. Но кроме боли Арда почувствовала нестерпимый жар и… запах гари?
Запыхавшийся комендант неистово звонил в сигнальный колокол, но когда дежурные маги воды добрались до места пожара, большая часть растений и резных скамеек уже были объяты пламенем. А в самом центре сада, в ровном черном круге, без сознания лежала ученица Академии.
Ещё до того, как она пришла в себя, быстро разобравшаяся в ситуации мадам Лизетта возобновила экзамен, прикрикнув на взбудораженных учениц. И не забыв исправить слово «неуд» на «хорошо» в строке журнала напротив имени Арды.
***
Привлечённые запахом свежей сдобы, клиенты довольно улыбались, получая свой хрустящий и ещё горячий хлеб.
Но для Нейта этот запах был самой изощрённой пыткой на свете. В животе урчало от голода, а руки его дрожали каждый раз, когда он прикасался к восхитительно красивым батонам и плюшкам.
Нет, его хозяин вовсе не был злым или жадным. Просто он никак не мог взять в толк, что той порции каши, которая полагалась маленькому помощнику пекаря дважды в день, никак не хватало стремительно растущему мальчишке. Сказать по правде, сам пекарь, его жена и дочь довольствовались примерно такими же порциями, с той только разницей, что в них было мясо. Но Нейт постоянно страдал от голода, а потому улыбаться клиентам, как того требовал хозяин, у него получалось откровенно плохо.
Зато замечательно получалось выполнять поручения другого рода.
Примерно полгода назад на этой улице поселился мужчина, посмевший открыть собственную хлебную лавку, за что незамедлительно стал злейшим врагом хозяина.
Вот только вместо честной конкуренции два пекаря развязали