Капитан Глеб Никитин с некоторым сожалением опустил ноги на пол, обмахнул кресло напротив пачкой бумаг, которые всё ещё держал в руке, и толкнул его навстречу посетителю. Кресло скрипнуло хорошо смазанными колёсиками и слегка ударило мальчишку по коленке.
– Ой!
– Говори. Только быстро. И по существу.
– Я хочу вам помочь. Если можно, конечно…
Краснеть и робеть было дальше уже некуда, и Боря, откашлявшись и сложив руки, начал говорить значительно громче.
– Я по поводу иностранных туристов, ну, Виктор Никифорович брал меня иногда помощником. Вот… Я хотел бы снова. С вами. Завтра, то есть…
– Так ты и есть тот самый Бориска?!
– Да.… А кто вам рассказал?
Катнувшись на своём замечательном кресле ближе к мальчишке, капитан Глеб сурово и пристально посмотрел ему прямо в глаза.
– Вопросы здесь задаю я!
Тот опешил.
– Да, хорошо… Я ведь только…
Не прекращая подробно рассматривать веснушки на щеках Бориски, Глеб коротко и отрывисто спросил.
– Женат?
– Не-ет! Нет, что вы…!
– Это прекрасно. Родители есть?
– Папа здесь, в Доме быта работает, парикмахер он. Мама…
– Как звать маму?
– Лида. Лидия Васильевна…
– Правильно. Как звать меня? Быстро отвечай, быстро!
– Вы…, вас…, про вас…, вы – капитан Глеб. Вы будете заниматься туристами, ну, которые в военных, в наших, переодеваются, за деньги…
Бориска сокрушённо опустил голову.
– Отчества вашего я не знаю.
– Принимается. Пока всё по плану. Ну, а скажи-ка мне, дружок, каким способом тебе удалось узнать, что ты мне нужен?! Как разведал, что сейчас я сижу именно здесь и завтра поведу маршрут? С Яном говорил? Ну! В глаза смотри мне, в глаза!
– Не скажу…
Доброволец взволнованно и дерзко теребил хорошо отутюженную штанину стареньких брюк.
– Не скажешь?! Мне?
Бориска помотал головой.
– Извините, я не могу.… Но это не Яник мне про вас сказал! Мы с ним давно уже не общаемся, я просто так, думал, что вам нужен помощник.… Ну, вот так. Вы уж простите. Меня…
Всяческая забава должна иметь свой правильный добрый предел.
Обижать славного мальчишку не входило в его планы, и капитан Глеб дружески хлопнул Бориску по согбенной спине.
– Это ты меня, приятель, извини за спектакль. Двигай сюда, к столу, располагайся поудобней. Кофе будешь?
– Нет… – Бориска был счастлив избавлением от строгих расспросов. – Я чаю лучше выпью. С вон тем печеньем, в красной коробочке которое. Виктор Никифорович меня всегда таким угощал.
Через десять минут все значительные военно-бытовые тайны посёлка были известны Глебу с микроскопическими подробностями.
Мальчишка очень скоро начал улыбаться, щурясь на него большими добрыми глазами, вовсю вольно отталкивался