со дна хрустального колодца
в янтарном просверке конька,
и крепко сдобренный морозцем
ТОТ пряный запах табака.
Примитивизм, или Ответ эстетам-формалистам
Ох, художники-эстеты,
Ваши сочные портреты…
Богатейшая палитра…
Просто глаз не оторвать,
а мы с Нико Пиросмани,
закусив цветком герани,
на расклеенном диване,
оприходовав пол-литра,
распевали… твою мать.
Ох, поэты-формалисты,
Ваши строчки так речисты.
Мысли флёр окутал тонкий,
да и чувств поток не слаб,
а мы с Нико Пиросмани,
нашу встречу остаканив,
в затрапезном ресторане
на застиранной клеёнке
рисовали голых баб.
Ох уж, интеллектуалы,
без штамповки и лекала,
как играете Вы в бисер,
любо-дорого смотреть,
а мы с Нико Пиросмани,
утром встретившись в тумане,
наглотавшись всякой дряни,
по Закону Высших Чисел
не дразнить решили смерть.
Вы рисуете картины,
рассыпая бисерины,
их нанизывая вскоре
на искусственную нить,
а мы с Нико Пиросмани
у последней стали грани,
там за ней нас кто-то манит,
подслащая жизни горечь,
обещая нас любить.
«Замок жемчужный…»
Замок жемчужный
в небе завис одиноко.
Тает окружность
в мареве летнего зноя.
Мир перегружен
вздохами горьких упрёков,
лютою стужей —
нашей с тобою виною.
Символов груда
в мире разбросана зыбком.
Свет изумруда
в отзвуке горных обвалов.
В толще Талмуда
Библия прячет улыбку.
Из ниоткуда
капля живая упала.
Радужной капли
не удержать на ладони.
Силы иссякли
в мареве знойного лета.
Солнечный маклер
плавится, плачет и стонет.
Звёзды размякли
в хлябях астрального света.
«С детства вижу картинку…»
С детства вижу картинку:
вдаль струится ручей…
Я бессмертной былинкой
на скользящем луче
в непрерывном движенье,
веру в чудо храня,
вдруг замру на мгновенье
у излучины дня.
Перед встречным потоком
всплесков полная горсть.
Стайки трепетных токов,
обретающих плоть.
Ты – дом моего бытия
По правде, эпитет «великий»
навряд ли ласкает мой слух,
отчизны моей светлоликой
смущая помпезностью дух.
У родины вечно на страже
стоим, за отчизну моля…
Но кто же о матери скажет:
ВЕЛИКАЯ МАМА МОЯ?
Хотим её видеть здоровой,
разумной и сильной, как встарь…
Но отзвуки русского слова —
горящий любовью янтарь.
Сбиваю сомнений оковы,
гоню понимание вспять…
ВЕЛИКОМУ РУССКОМУ СЛОВУ
эпитет «великий» подстать.
Скучаю с тобою в разлуке,
мне тяга к другим – не с руки.
Все иноязычные звуки
ведут к созреванью тоски.
Я стал бы отшельник, молчальник —
мирской суеты мне не жаль —
но я берегу изначально
твою вековую печаль.
Стою часовым на границах
твоей непорочной красы
в сполохах вечерней зарницы,
и в утренних каплях росы.
С тобой я отважный воитель —
в ладье неземного литья.
Ты – друг мой и ангел хранитель,
ТЫ – ДОМ МОЕГО БЫТИЯ.
Подражание Бродскому
Как