Самой примечательной чертой Филеаса Фогга была пунктуальность. По утрам он вставал ровно в восемь часов; в восемь часов двадцать три минуты завтракал чаем с поджаренным хлебом; в девять часов тридцать семь минут его слуга Джеймс Форстер приносил ему воду для бритья; без двадцати десять Филеас Фогг приступал к бритью, умывался и одевался. Когда часы били половину двенадцатого, он выходил из дому и проводил весь день в почтенном и знаменитом лондонском клубе «Реформ».
Филеас Фогг был высокий и красивый мужчина с благородной осанкой, светловолосый, с проницательным взглядом голубых глаз, которые моментально превращались в льдинки, когда их обладатель сердился. Он всегда ходил размеренным шагом, никогда не торопился, ведь всё в его жизни было рассчитано с математической точностью.
Он жил так годами, делая одно и то же в одно и то же время, но вот однажды – а именно утром 2 октября 1872 года – случилось нечто непредвиденное. Вода для бритья оказалась слишком холодной, всего восемьдесят четыре градуса по Фаренгейту вместо восьмидесяти шести. Непростительная небрежность! Мистер Фогг, конечно, сразу прогнал несчастного Джеймса Форстера и нашёл на его место другого слугу.
Новым слугой стал молодой, общительный француз Жан Паспарту, мастер на все руки. За свою жизнь он много кем успел побывать: бродячим певцом, цирковым наездником, учителем гимнастики и даже пожарным. Но теперь ему хотелось лишь одного – жить спокойной и размеренной жизнью.
В дом на Севил-роу он явился за несколько минут до того, как Филеас Фогг отправился в клуб.
– Я слышал, мистер Фогг, что вы самый пунктуальный и спокойный джентльмен в королевстве, – сказал Паспарту. – Потому и решил предложить вам свои услуги.
– Вам известны мои условия? – спросил Филеас Фогг.
– Да, сэр.
– Хорошо. С этого момента вы у меня на службе.
С этими словами Филеас Фогг поднялся со стула, взял шляпу и вышел из дому, так как часы пробили половину двенадцатого.
Приехав в клуб «Реформ», импозантное здание на Пэлл-Мэлл-стрит, мистер Фогг заказал свой обычный ленч. После трапезы он, как всегда, читал до обеда свежие газеты, а потом продолжил это занятие. Все газеты были полны сообщений о сенсационном ограблении банка, случившемся три дня назад. Злоумышленник похитил из Английского банка пятьдесят тысяч фунтов стерлингов.
Полиция подозревала, что похититель не был обычным вором. В день кражи хорошо одетый джентльмен прогуливался взад-вперёд возле конторки, где лежали деньги, в зале платежей. Приметы этого господина были разосланы всем полицейским агентам в Англии и в крупнейших портах мира, а за арест вора было обещано значительное вознаграждение.
– Ну, скорее всего банк потерял свои деньги, – предположил инженер Эндрю Стюарт.
– Нет-нет, – возразил сотрудник Английского банка Готье Ральф, – я уверен, что преступника обязательно найдут.
– А я всё-таки утверждаю, что на стороне вора все шансы, – заявил Стюарт.
– Куда же он мог скрыться? – спросил банкир Джон Салливан. – Нет ни одной страны, где он сможет чувствовать себя в безопасности.
– Ох, не знаю. Но ведь Земля велика, – ответил Сэмюел Фаллентин, другой банкир.
– Была когда-то велика, – заметил Филеас Фогг, внезапно вступив в разговор.
Стюарт повернулся к нему.
– Что вы имели в виду, мистер Фогг? Почему была когда-то? Разве мир стал меньше?
– Вне всяких сомнений, – ответил Филеас Фогг.
– Я согласен с мистером Фоггом, – сказал Ральф. – Земля действительно уменьшилась. Теперь можно объехать вокруг неё в десять раз быстрее, чем столетие назад.
В беседу вмешался пивовар Томас Фленаген.
– Ну и что? Даже если вы совершите кругосветное путешествие за три месяца…
– За восемьдесят дней, джентльмены, – перебил его Филеас Фогг. – Взгляните на расчёты, напечатанные в «Дейли телеграф».
«Из Лондона до Суэца через Мон-Сенис
и Бриндизи поездом и пароходом 7 дней;
из Суэца до Бомбея пароходом 13 дней;
из Бомбея до Калькутты поездом 3 дня;
из Калькутты до Гонконга пароходом 13 дней;
из Гонконга до Иокогамы пароходом 6 дней;
из Иокогамы до Сан-Франциско пароходом 22 дня;
из Сан-Франциско до Нью-Йорка поездом 7 дней;
из Нью-Йорка до Лондона