– Тебе жалко?
– Не хочу показывать, – ответил Илья, продолжая лежать на рисунке.
– Почему?
– Не хочу.
Остальные дети – Ада и Платон – внимательно наблюдали за назревающей ссорой, но пока не вмешивались. Но не потому что боялись Руслана – им было интересно, чем всё закончится.
Идея порисовать возникла неожиданно: весь день ребята провели на Оке с родителями, вернулись, пообедали, стали думать, чем заняться дальше, но вместо того, чтобы усадить детей перед телевизором, родители выдали им краски и предложили «создать картины, чтобы вечером устроить вернисаж». Идея понравилась: после месяца на даче привычные развлечения изрядно надоели, и дети с удовольствием набросились на краски, заняв под «художественную мастерскую» большую террасу в доме Ады. Родители же, убедившись, что на террасе воцарилась творческая тишина, радостно выдохнули и занялись своими делами.
– Покажи!
– Нет.
– Не хочет показывать – пусть не показывает, – примирительно произнёс Платон. – Что ты к нему пристал?
– Хочу посмотреть.
А Илья, воспользовавшись тем, что Руслан на мгновение отвлёкся, вскочил со стула, схватил лист и спрятал за спину.
– Ах так, да?
– Перестаньте ругаться, – попросила Ада. Ссоры у ребят случались не то чтобы часто, но периодически и давно не вызывали у зрителей, которыми становились разные члены компании, сильных эмоций, только технический интерес – кто победит? И если Платон внимательно наблюдал за друзьями, то девочка спокойно закончила наносить на свой рисунок синюю краску, тщательно вымыла кисточку и только после этого вновь посмотрела на мальчишек. – Чего вы опять не поделили?
– Он у меня срисовывает, – отрывисто бросил Руслан.
– Или ты у меня, – ответил Илья.
– Я первый его нарисовал.
– Нет, я!
– Нет, я!
– А что вы рисуете? – поинтересовалась Ада.
– Лес, – ответил Руслан, даже не посмотрев на девочку.
– Такой?
Ада показала ссорящимся друзьям свой лист и улыбнулась, увидев появившееся на их лицах удивление.
– Ты тоже?
– Да.
– И я нарисовал лес, – растеряно произнёс Платон.
Илья вытащил лист из-за спины, Руслан принёс свой с дальнего конца стола, дети посмотрели разложенные на столе рисунки и переглянулись:
– Но почему?
– А что тут ещё рисовать?
Терраса примыкала к задней стороне стоящего на высоком фундаменте дома. С неё можно было спуститься в большой сад, который где-то далеко – во всяком случае, так казалось ребятам – заканчивался высоким поселковым забором. За забором поднимался тёмный ельник, и старые, необыкновенно высокие деревья мрачно нависали над участком Ады, закрывая изрядную часть неба.
– Страшный лес, – вздохнул пухленький Тоша.
Друзья не ответили, но и смеяться не стали.
Потому что Платон был прав.
– Я нарисовала лес на закате, – объяснила свой рисунок девочка. – Солнце садится позади дома, и лучи очень красиво подсвечивают ели. Мне об этом мама рассказала, научила видеть, и мне захотелось нарисовать его таким.
– Лучи корявые, – буркнул Руслан.
– На свой рисунок посмотри, – заступился за Аду Илья. – Вообще ничего не видно!
– Потому что у меня лес – ночью. И если приглядеться, то всё видно.
– Видно чуть-чуть, – согласилась Ада только для того, чтобы мальчишки не стали снова ругаться. Ей было всего семь, но она уже знала, что Илья её слушает, а Руслан не будет продолжать, если ему не противоречить. – А что у тебя?
– У меня лес днём, как сейчас, – рассказал Илья. – Вокруг светло, а он очень тёмный.
– Поэтому нам нельзя в него ходить, – произнёс Руслан. – Он всегда тёмный, страшный и злой.
– С родителями – можно, – уточнил Илья.
– Родители взрослые, им не страшно.
– Родители запрещают нам ходить в лес, потому что мы ещё маленькие и они боятся, что мы заблудимся, – медленно сказала Ада. – Но однажды мы в него войдём. Только мы, без родителей.
– Когда вырастем?
– Когда