Деформация. Николай Агапов

флюиды. И, как всегда, он начинал – сперва это будет шепот, но постепенно он перейдет в рев, буйство и неистовство. Но пока он будет тих, спокоен и размерен, как всегда. Оно уже подкатывало, это чувство – щекотало его изнутри. Еще немного и… его первые слова упали в воду, словно скупые слезы:

      – Сегодня я опять наблюдал за ними. И ты, наверно, ожидаешь чего-то нового.

      Он на мгновение застыл, будто в ожидании ответа. Она безразлично колыхнула всем телом, мол, продолжай, а он и не ожидал ничего другого.

      – Но все, как все-гда… Хм-м-м… Ну вот хоть это: представь себе, они приехали на берег Волги, – она задрожала от предвкушения, – На белом таком Хавале. Ну, ты помнишь, я рассказывал о таких машинах: суперпопулярны у них сейчас. Так вот, машина сверкает в лучах и с лихим заносом останавливается на краю травяного покрова. Конечно, все сразу высыпают на волю из тесного пространства этой дребезжащей колымаги, как чертики из коробочки: мгновение назад еще ничего не было и бамс! – они болтаются снаружи. Дети – сразу носиться, а взрослые чванятся, типа спокойные, рассудительные, «нам не до игр», а сами, ну, я же вижу, чуть из штанов не выпрыгивают, еле удерживаются, чтобы тоже не сорваться в галоп. Их четверо, как по классике: папа, мама, сын и дочка. Полный комплект, не хватает только ленточки сверху или вишенки на торте – это как тебе больше нравится.

      Он коснулся воды и ощутил обволакивающую влажную прохладу, но внутри него появлялись уже первые признаки бури. Он, наконец, услышал знакомый ласковый голос:

      – Мне нравится, как ты говоришь, продолжай, я внемлю.