Значительное место в деятельности Кирилла Барского отведено литературному творчеству и искусству графики. В разные годы выходили сборники его рассказов и стихов «Душистые горы», «Хрустальные воды» и «Бумажные цветы», совсем недавно был выпущен альбом «Иероглифы в образах». Автор надеется, что его новая книга станет для читателя «компасом, который поможет найти дорогу к сердцу».
Предисловие
«Вы не подскажете, как мне найти дорогу к сердцу?» Какой странный вопрос! Особенно если представить себе, что с этим вопросом человек обращается к встретившимся ему незнакомым людям.
Но разве не так мы живем? Меняя места проживания и работы, пытаемся понять, в каком обществе, в каком коллективе сердцу становится спокойно, где от отношений между людьми на душе уют. В результате длительных поисков обретаем круг друзей, с которыми хорошо. Настойчиво разыскиваем среди тысяч окружающих родственную душу – своего мужчину или одну-единственную любимую.
Разумеется, мы не ищем дорогу к сердцу в буквальном смысле, не вопрошаем вслух. Но думаем ведь! Беседуем сами с собой. Улавливаем флюиды. Полагаемся на интуицию. Как осьминог щупальцами, органами чувств прокладываем путь к сердцу другого человека.
Об этом – рассказы, очерки, размышления, путевые заметки, сказки и стихи в новом литературном сборнике Кирилла Барского. Они о любви, о дружбе, о вере в чудо, о добрых делах и о хороших людях. О трудностях, с которыми сталкивается человек, и о том, как их преодолевать. О смысле жизни. Герои автора тоже ищут, находят, теряют и снова находят, борются, терпят поражения, но в конце концов побеждают.
Быть может, эта проза и эти стихи станут для читателя компасом, который поможет найти дорогу к сердцу.
Дорога петляет по Руси
У бабушки в деревне
Летнее утро. Село Лемешки. Отдергиваю занавеску. За маленьким окошком деревянного дома – освещенная солнцем церковь. Она наполовину развалилась, колокольня стоит без шпиля. Бабушка говорит, что церковь наша была построена помещиком Степаном Феофилатьевым в стародавние времена, еще при Петре Первом. Наверное, развалилась она как раз из-за того, что такая старая. Это моя версия. Мне восемь лет.
Обзор мне закрывают листья разросшейся в палисаднике сирени. Сегодня они висят неподвижно, и это важнее всего. Значит, будет хороший жаркий день, и можно бежать на речку купаться. Надо скорее вставать!
Бабушка уже на ногах. Ведь бабушкино утро начинается в пять утра. Надо воду с колодца принести. Переловить в кухне мух (их почему-то всегда очень много!). Накормить кур (их десять, я знаю каждую в лицо). Растопить печку, поставить печься пироги с мясом и гречневую кашу в чугунке, сверху на плиту – щи в кастрюле. Накопать в огороде картошки, прополоть грядки, снять поспевшие огурцы, подвязать помидоры, а в саду – собрать в бидон малину и черную смородину, да еще яблоки упавшие подобрать.
Мне трудно себе представить, что посередине нашего сада когда-то стоял деревянный сруб – баня, а рядом с ней большой дощатый сарай. Что под сараем был глубокий – в два человеческих роста! – просторный подпол, куда спускались по крутой лестнице. А рядом, по рассказам бабушки, находился ле́дник – ударение мне было велено ставить на первый слог. Это, оказывается, наполненный льдом погреб. Такой хитрый холодильник, который изобрели еще тогда, когда люди не знали, что такое электричество. Зимой мужики с пацанами запрягали в сани лошадь, ехали на Клязьму, выпиливали из панциря замерзшей реки огромные ледяные глыбы, везли домой и укладывали внутрь ледника. А потом хранили всё, что могло испортиться. Я был поражен: лед не таял в этой «морозилке» до самого лета!
Бабушка зовет завтракать. Печка истоплена, пироги испеклись. Ура! Есть среди них мои любимые «пустые» – со сливочным маслом и сахарным песком внутри, мое главное лакомство. Обнимаю и целую бабушку: «Вот, баушка, спасибо!!!»
Пьем чай. На чашке написано «Боголюбово». К чаю на столе – малиновое и клубничное варенье из чулана. Кажется, что в чулане у бабушки – неисчерпаемые запасы заготовленных в прежние годы банок с компотами, вареньями и соленьями. Привычка запасать продукты – из голодных лет.
Про голод и про холод бабушка рассказывает часто. Вспоминает об этом постоянно, особенно за едой. Как-то естественно, чуть помрачнев, переходит на эту тему снова и снова.
– Голод свирепствовал во время войны, Кирюшенька, но хуже всего было после войны. Когда съели всё, что было припасено, стали отправлять детей в поле собирать зерна ржи и пшеницы, оставшиеся после уборки урожая. Делали хлеб.
– Сами?
– Да, сами мололи зерна и из муки хлеб пекли. Хлеб получался плохой, часто во рту оказывались солома и ость, она больно кололась.
– А что такое ость?
– Это у пшеницы такие щетинки на колоске, видел? Длинные,