В четверг, 7 декабря, через две недели после прибытия в Чили, я стоял на аэродроме для авиаопылителей на окраине Лос-Андеса в 100 км к северу от Сантьяго. Было четыре утра, и до рассвета оставалось совсем недолго. Мы с Руне готовились к перелету через Анды на воздушном шаре.
После прибытия в Чили я получил еще полчаса опыта пилотирования шара, однако не было ничего опаснее, чем утренний контрольный полет на подержанном шаре объемом 3400 кубометров, который раздобыл для меня Виктор Мардонес. В итоге я успел налетать скромные четыре с половиной часа. Шар «Тайфу Челленджер», в корзине которого, чтобы минимизировать его массу, лежало лишь самое необходимое, был гораздо больше, чем любой из тех, что я пилотировал раньше. К счастью, он прекрасно меня слушался.
Две недели мы с нетерпением ждали, когда ветер подует в нужном направлении и сможет перенести нас через через центральный горный хребет Южной Америки. Чилийские и аргентинские бюрократы дополнительно омрачили изнурительное ожидание. Страны по-прежнему не могли определить, где именно проходит их общая граница, и получение разрешения на взлет в Чили и приземление в Аргентине было сопряжено с политическими спорами. Чилийская авиадиспетчерская служба не оценила мои намерения и сначала отказалась согласовывать план полета, но затем Виктор задействовал свои связи и обмолвился, что некогда его отец руководил международным аэропортом Сантьяго. Услышав об этом, сотрудник аэропорта незамедлительно выдал нам разрешение и даже позвонил своему другу из таможенного управления, чтобы гарантировать, что чилийская иммиграционная служба тоже одобрит полет.
Высота Аконкагуа составляет 6962 м, это высочайшая гора мира за пределами Гималаев, но я уже успел с ней познакомиться. В ноябре 1994 года у меня не получилось подняться на нее, но на следующий год в феврале я вернулся и покорил гору, совершая серию восхождений на семь вершин[1]. Теперь я вернулся, чтобы пролететь над старым соперником. Я мог выбрать более низкогорный участок Анд, но нацелился на Аконкагуа, поскольку это позволяло мне установить рекорд: пересечь Анды на воздушном шаре в самой высокой точке горной цепи.
Оставалась лишь одна проблема – ненадежность десятилитрового кислородного баллона. Он подтекал, когда прибыл из Англии, и замена резиновой прокладки ни к чему не привела. К счастью, Виктор нашел два пятилитровых алюминиевых баллона с сухим кислородом вроде тех, что используются в больницах.
Когда бюрократические вопросы были решены, а оборудование готово, мы с Руне приехали на аэродром, чтобы провести предполетную проверку. Нам не терпелось достичь цели, которая маячила впереди, дразня нас. В полете температура должна была опуститься с 40 °C до –40 °C, поэтому нам нужно было надеть несколько слоев одежды: шорты под арктическое термобелье и вещи для низких температур поверх всего этого. Руне также надел парашют, но для меня парашют мы не брали ради экономии массы и места.