Большая чушь, одолевшая последние недели, была действительно довольно-таки пусотзвонной и весьма чудаковатой. Да, эти серые лица, спешащие куда-то мимо, и на ходу бормочущие какие-то слова о каких-то весьма и весьма пустых и бесполезных и сейчас уже совершенно никому уже не нужных и глупых делах и напоминаниях, о которых им надо не забыть, и лишь изредка кивая головой или внезапно останавливаясь, и повторяя обычные приветствия, (даже если, и как почти всегда это бывало, видели этого человека впервые), и как обычно пробегая куда-то мимо… Да, и хотя что-то немного смешное и было в этих весьма громоздких, и почти всегда весьма неуклюжих фигурах, всё последнее время всегда куда-то спешащих, и как-будто-бы боявшихся опоздать, и всё время повторяющих про себя о каких-то важных делах и поручениях, о которых им надо было ни в коем случае не забыть, было действительно, немного чудаковато: ведь ни для кого не секрет, что всем этим людям совершенно не нужно было ни никуда спешить, и что никаких важных дел и поручений, о которых они так серьёзно и старательно старались не забыть, не было и в помине. Да, в этом городе уже два года не было никаких работ, стояли и простаивали все заводы и фабрики, закрыты были почти все учреждения и все их филиалы, и работали лишь около десятка магазинов и кафе, в которых все жители этого города, и правда лишь что могли купить всё, что им может быть нужно для поддержания жизни…
Да, четыре с половиной года назад, когда в стране в последний раз произошла смена власти, и на смену старому, уже обросшему к тому времени весьма и весьма густой бородой правителю, который пришёл к власти где-то около двадцати лет назад, и с тех пор спокойно и весьма кстати консервативно правил страной в следствии вооружённого восстания, которое весьма кропотливо и подпольно подготавливали в течение нескольких лет, и в результате которого к власти пришёл весьма молодой и весьма энергичный правитель, генерал-майор военно-морских войск, сторонник от партии левых лейбористов, и по всей стране почти тут-же прокатилась большая и обширная волна массовых реформ, которая что-то поправила, что-то привела к жизни, что-то немного изменила, а что-то оставила почти так-же, как и раньше, только добавив в местный устой массу новых, и весьма различных дополнений. Да, только несколько городов, и раньше пользовавшихся в известной степени довольно серьёзным уважением и репутацией, и имевших весьма славное былое и древнее прошлое остались как-бы в стороне от этой бурной и кипучей политической деятельности, и продолжали как ни в чём не бывало вести свой, и весьма уже устоявшийся и привычный давно образ жизни.
Одним из этих городов был и Везорн, который два с половиной года оставался неприкосновенным всяческими реформаторскими концмиссиями, но то-ли в силу некоторых планов правительства, то-ли в силу довольно вольных и свободолюбивых реплик и высказываний городского мэра и его окружающих, два года назад прибывшие из столицы наместники во главе довольно крупных воинских частей заточили и мэра, и всех его свободолюбивых сторонников в один из политических лагерей на одном из морских островов примерно в 300 километрах от берега как политических заключённых, где они и пребывали все эти два года начала своего бессрочного заточения без права переписки и свиданий с близкими…
Да, а в городе был введён комендантский час, во всех въездах в в город стояла вооружённая охрана, и пропускали или выпускали из города только по заранее заверенным спец-пропускам…
Да, и в это время, где-то два года назад из города стали куда-то пропадать очень многие известные местные жители, и на их местах появлялись весьма глупые и порою то очень толстые, то очень неуклюжие, то ещё какие-то намухлюженные люди, которые селились в квартирах пропавших горожан и как ни в чём не бывало присваивали все имена и родословные тех пропавших, и спокойно пользовались официально заверенными документами, в которых стояли под их довольно расплывшыми и глупыми физиономиями имена и фамилии тех самых бывших, и очень быстро куда-то исчезнувших горожан. Итак, по протяжении двух лет из старых горожан, раньше заселявших этот город осталось где-то около десяти процентов бывших жителей, и наш Эдвин тоже входил в их число.
Его дом был на самой окраине города, удобный старый двухэтажный особняк, верхняя часть которого была предназначена под библиотеку, художественную мастерскую, а так-же и как место встреч давних приятелей студентов, которые, к чести им можно сказать, встречались там и в эти, весьма и весьма не безоблачные дни. Да, почти два года в Везорне всё как-будто-бы и не думало меняться, и каждый вечер, около 6 часов наступало комендантское время, выход на улицу почти всем был запрещён, и улицы города регулярно патрулировали полицейские с собаками. Да, почти два года…
…Но, вот почти уже где-то чуть более месяца назад в Везорне начали происходить весьма заметные, и, мягко сказать, весьма существенные изменения.
Вначале среди немногих оставшихся коренных горожан прошёл тихий слух, что в столице и стране происходят беспорядки и волнения по отношению к правящим властям, некоторым их реформам, да и к персоне правящего тогда Эдвига 4, как наименовал себя бывший генерал и сторонник левых лейбористов, ставший