зникшую внутри него мысль. Конечно кое–кто из близких интеллигента может, условно говоря, подлить масла в огонь, растревожив его самолюбие вроде как из самых благих намерений. Искушение получается порой одновременно и внешнее, и внутреннее. Одним словом, достаточно мощное. Человек, хотя бы с минимальной степенью одухотворенности жестоко и категорично отгонит от себя такого рода наваждение, как абсолютно несовместимое с его фундаментальными принципами и убеждениями. А вот тот, кто привык чрезмерно лояльно относиться к своим слабостям и недостаткам, без необходимой степени самокритичности, без особого внимания и бдительности к своим внутренним процессам, в первый раз может отнестись к этому «озарению» вполне себе спокойно и даже нейтрально. И будет совершенно не подозревать о том, что уже угодил в психологическую ловушку злого духа зависти и ревности. Ибо, во второй раз такой человек воспримет происки злого духа уже с минимальной, но все же симпатией. А от маленькой симпатии до большой – всего полшага. А от большой симпатии до всепоглощающей страсти тоже всего полшага. Которые, на первый взгляд, ничего и нигде принципиально не меняют. Но в комплексе создают проблему такой величины и характера, что делают ее практически неразрешимой. Человек, добровольно впустивший в себя злого духа, освободиться от него в последующем вряд ли сможет. Ибо, подавляющее большинство людей совершенно не подозревают о степени хитрости и коварства, сообразительности и изобретательности, фантазии и воображении злого духа, мощи его интеллекта и изощренности его души. Собственно, люди не понимают ни самих характеристик сущностей, которых мы условно обозначаем как «злые духи», ни самого факта, что они подвергаются воздействию такого рода сущностей. Которые на высоком профессиональном уровне играют на нужных струнах ума и души таланта (и любого другого человека), на его слабостях и недостатках, на белых пятнах внутреннего мира человека, на неподконтрольных территориях внутри человека. И играют лишь те мелодии, что интересны и выгодны именно им, а не кому–либо другому. А выгода состоит в том, чтобы в максимальной степени разрушить даже ту относительную степень гармонии личности, что имеется в таланте.
