Пролог
1917 г.
Лошади неслись через заснеженную равнину, окруженную редкими, темными лесами. Звон бубенцов тонул в вое ветра. Софье мешал задремать возница, который время от времени свистел и пронзительно кричал, подбадривая запряженную тройку. Деревни она видела в окошечко возка совсем редко: здесь, в Сибири, между ними было по пятнадцать-двадцать верст. Молодая женщина укуталась покрепче в шубу и посмотрела на компаньонку, подругу матери. Мисс Анни Данзаир Матер спала, укрывшись восточными коврами, которые посоветовала им взять с собой дородная тюменская купчиха.
«До Тобольска осталось около ста пятидесяти верст, все-таки нужно попробовать уснуть», – подумала баронесса и спустя некоторое время задремала. Во сне она вернулась в Царское Село. Был праздничный вечер, Императорская семья давала бал. Она видела, как тысячи огней освещают залу и как драгоценности переливаются на платьях, на руках и в прическах княгинь и принцесс. Софья посмотрела на рубиновую брошь, приколотую к своему платью. Какая роскошь! Это Великая княжна Татьяна пожаловала ей собственное украшение перед танцами, посчитав, что оно отлично подходит к вечернему туалету фрейлины Императрицы. Музыка зазвучала, бал начался. В зал вошел Николай II и следом за ним – высокая, статная Александра Федоровна. Она махнула рукой гостям в знак приветствия. Софья изумилась, как улыбка чудно подчеркивала ее холодную, строгую красоту…
Вдруг музыка стихла и танцы прекратились.
Крик возницы вернул баронессу в реальность.
– Волки! Волки!
Софья открыла глаза. Она снова оказалась в Сибири, добровольная изгнанница, следовавшая вслед за Августейшей Семьей, заключенной в далеком провинциальном городе после отречения Императора от престола. Ей удалось разглядеть в темноте мрачного леса между деревьями маленькие огоньки – голодные глаза хищников. Проснувшаяся Мисс Матер указала в окошечко возка на коней: они прижимали уши и теснились друг к другу от страха.
– И довольно смелые, близко подошли! – добавил ямщик.
Им удалось быстро проскочить мимо леса, и волки так и не бросились на них, оставшись ждать более слабую жертву, клацая зубами.
…Путники ехали очень долго – несколько дней, ненадолго останавливаясь в гостевых постоялых дворах. Однажды вечером они увидели вдалеке огни Тобольска. Софья выдохнула, она чувствовала себя человеком, потерпевшим кораблекрушение, который наконец-то заметил землю.
Пару часов спустя возок остановился у дома купца Корнилова, местного рыбопромышленника и пароходовладельца, где уже несколько месяцев жили слуги и свита Императора и Императрицы.
– Надеюсь, полковник Кобылинский позволит нам сегодня же увидеть Царскую Семью, – сказала баронесса Буксгевден, обращаясь к компаньонке.
Глава 1. Шорохи старинного особняка
Тобольск, 1974 г.
Плетеные санки лежали на пыльном чердаке старинного двухэтажного особняка. Зоя решила достать их во что бы то ни стало, потому что одноклассницы позвали ее кататься с Паниного Бугра. Салазки очень нужны! Можно будет резвиться в снегу, подставляя лицо ветру, пока северное солнце освещает холмы вокруг нижнего города. Зоя тихо поднималась по ступеням скрипучей деревянной лестницы, озираясь по сторонам. От каждого сделанного шага в ее кармане позвякивала огромная связка ключей, взятая без спроса в комнате родителей.
Она нащупала витой ржавый ключ, открыла небольшую дверцу в потолке и влезла внутрь. Здесь было холодно. Декабрьский мороз сочился через щели старой крыши. Ветер выл в печной трубе, словно зверь с раненой лапой. Зоя чиркнула спичкой и зажгла свечку. Небольшой огонек осветил площадку вокруг нее.
Она осмотрелась. Под ногами лежало разное барахло, что-то было забыто здесь с дореволюционных времён. В грязных углах чердака с потолка свисала густая паутина, похожая на седые пряди волос. Недалеко от себя Зоя увидела старые кожаные сапоги, коромысло, корыто и огромный банный таз. Подошла к деревянному ящику, полному потрепанных книг. На самом верху пылился фотоальбом в кожаной обложке с прикрепленным к ней металлическим семейным гербом.
Зоя поставила подсвечник в виде двуглавого орла на кирпичи, покрытые колыхающейся от дыхания ветра паутиной, и достала увесистый фолиант. На первой странице было приклеено портретное фото ее прадеда – Михаила Даниловича Плотникова, крупного сибирского рыбопромышленника. Он сидел на стуле в модном костюме с галстуком и с золотистой цепочкой на кармане. Почти сто лет назад он вел добычу крупных партий рыбы на плесах Оби. От него по наследству их семье перешел этот старинный каменный особняк. Правда, после Октябрьской революции дом конфисковали власти, устроив в нем коммунальную квартиру и подселив жильцов. Отцу и сыновьям Плотниковым пришлось отдать все, что было заработано за несколько десятилетий честной работы: рыбоконсервные фабрики в районе Питлярских юрт, перерабатывающий пункт вблизи Обдорска и сетевязальную фабрику, что обеспечивала